ТРИЛОГИЯ. ТРАГЕДИЯ ПЕРВАЯ

АГАМЕМНОН

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Агамемнон, царь Аргоса
Клитемнестра, царица
Эгисф, двоюродный брат царя
Кассандра, пленная троянская царевна
Вестник Талфибий
Страж, раб Агамемнона
Хор аргивских старейшин
Служанки Клитемнестры, воины Агамемнона, оруженосцы Эгисфа.

Площадь перед палатами Атридов в Аргосе. Во дворец ведут двери: большая, средняя и две малых по сторонам. Вдоль дворцовых стен и вокруг площади ряд кумиров и несколько пустых каменных тронов и алтарей невидимых, безымянных божеств. На кровле дома

Страж
Богов молю, да кончатся труды сии
Ночных дозоров! Долгий год, Атридов пес,
Лежу на вышке, опершись на локоть, –
И ведом стал мне круговратных звезд собор,
Несущих зной и холод, узнаю владык,
Воздушных венценосцев. В свой черед они
Восходят и заходят. А бессонный страж
И ныне ждет: не вспыхнет ли желанный знак,
Урочный не займется ль вестовой пожар –
10 Клич огненный из Трои: "Пал Приамов град!"
Царица так велела; мыслью мужеской
Далече загадала… А холоп терпи
На кровле мглу и стужу, не смыкай очей,
Дремотой не забудься! Грезу легкую
Прочь гонит страх: усталых не слепил бы вежд
Покой глубокий. Песней заунывною
От сонной силы отчураться думаешь:
Поешь – и плачешь, вспомнив про былые дни…
Неладно в царском доме; подошла беда!..
20 Когда б хоть ныне кончились труды мои!
Зажгись, блесни, как зорька, весть заветная!..
Далече что сверкнуло? Огонечек мал,
Что нам сулишь мерцаньем? Не победы ль день,
Не празднество ль, не пиршества ль по городу?..
Костер! Костер!
Супруга Агамемнона – услышала ль?
Бегу поведать знаменье. Чрез миг она,
Воспрянув с ложа, радостный подымет клик,
Встречая ликованьем вожделенный луч,
30 Заголосит: "Победа! Рухнул вражий кремль!.."
Ей славу петь, а мне плясать предславие!
За царский дом я трижды по шести очков
Здесь выиграл на вышке – ставку полную!
Когда бы только цел и здрав вернулся сам!
Цареву руку милую сожму ль в своей?
О прочем ни полслова! Поговорка есть:
Стал бык огромный на язык – не сдвинешь. Все
Сказали б эти стены, будь у стен язык…
Кто знает – понял; невдомек намек другим.
Сходит в дом.

Хор старцев, препоясанных мечами с длинными жезлами в руках, выступая на орхестру.

Предводитель хора
40 Год десятый пошел, как Приама на суд –
Правомощный истец –
Вызывал Менелай, Агамемнон звал, –
Сопрестольных царей двудержавная мощь,
Бурный упряг Атридов, что Зевс сопрягал;
И на тысяче слал смоляных кораблей
Копьеносную рать
С государями-братьями Аргос.
Зычно кличут обиду, Арея зовут, –
Словно коршуны плачут, птенцов не нашед
50 В потаенном гнезде;
Высоко над скалами кружит их чета
И крылами гребет, озирая простор:
Кто похитил приплод,
Что любовно был высижен ими?
И заслышит жилец неприступных вершин
Аполлон или Пан, правосудный ли Зевс –
Поднебесных соседей пронзительный крик
И на вора нашлет
Он Эринию, сирых заступник.
60 Охраняет Кронион гостиный устав:
Покарать Александра внушал он царям
И поднять за жену многомужнюю спор.
Много схваток и сеч, где колено скользит
У воителей в прахе, как в дребезги щит
Разлетелся, в щепы сокрушилось копье, –
А врагов не разнять разъяренных, –
И данаям судил и троянцам равно
Промыслитель святых неотменных судеб;
И что ныне вершится, свершиться должно:
Ни маслам не смягчить, ни слезам не залить
70 Всесожжений горящего гнева.
На бесславный покой обрекли нас года
И, на посох согнув, повелели влачить
Одряхлевшую плоть,
Возвратили нам давнее детство.
Ведь младенец – он старцу подобен. Еще
Не вселился Арей
В неповинное сердце; и сок молодой
Не успел забродить. А на ветхих дубах
80 Иссыхает листва. Беззащитней детей –
И на трех с костылем спотыкаясь ногах, –
Наяву – мы виденье ночное.
Из боковых дверей дома выходит Клитемнестра с рабынями. Тиндареева дочь,
Клитемнестра! Что граду несешь, госпожа?
Али весть? Что за весть? От кого? Что гласит
Сей обряд, сей обход
Всех святынь, чередою, с дарами?
Всем родимым богам, что царят в вышине
И живут в глубине,
90 Что врата стерегут и свой град берегут,
Воскуряется дым благовонный.
В нем огонь золотой вспыхнет здесь, вспыхнет там
И взметнется столбом
Пожирая честной миротворной елей
И – бессмертных усладу – тончайший ливан.
Кладовых драгоценность царевых
Возлиянья скончав, мне, царица, скажи,
Что сказать не запрет!
Благовестье целит унывающий дух,
100 Разрешает печаль в благодарственный гимн.
Разошлась бы кручина, что сердце крушит!
Луч упал от веселых, от праздничных жертв,
Думу черную гонит надежда.

Клитемнестра, свершив жертвоприношение, молча удаляется во дворец.

Строфа I

Хор
Знаменье славить хочу путеводное, жребий похода
Воинству предвозвестившее. Старости свыше,
С мощью песен,
Дар убеждать – ниспослан.
Когда цари,
Два сопрестольника, сильных согласьем,
110 Юность Эллады,
Пылом отмстительным в сердце горящую,
Тевкрам на гибель
За море слали, –
Сели, отколь не возьмись, два заоблачных
Царственных хищника в поле открытом,
По правую
Руку, что копьями блещет, от стана, –
Белый с тылу, и черный.
Дичь закогтив, пожирали орлы непраздной зайчихи
120 Из чрева вырванный приплод.
Плачь сотворите, но благо да верх одержит!

Антистрофа I

Взоры священногадатель возвел на Атридов обоих, –
Разно сердца их смутились, – напутственный войску
Брашен орлих
Знак разгадал и молвил:
"Дано загнать
Зверя ловцам, на ловитву идущим.
Все, что в ограде
Трои, – стада и добро всенародное, –
139 Хищным насильем
Мойра исторгнет.
Только б никто из богов-небожителей,
Встав, не укрыл темнооблачным гневом
От воинства
Медных твердынь! Артемида ревнует
К птицам Зевса, что грабят
Плодное лоно, – святая защитница твари дубравной, –
И ненавидит пир орлов".

Эпод

140 "Жалеет всех чад лесных,
Детенышей, мать в слепоте сосущих;
Племя милует робкого зверя
Вместе с выводком львицы лютой.
Знак велит мне надвое Дева
Растолковать: и к победе орлы и к обиде! . ."
Целитель-Феб,
С нами, Пеан-спаситель! ..
"Ветром богиня и длительной бурею
Стана пловучего
150 Да не удержит!
Жертвы другой да не взалчет, неслыханной,
Богопреступной,
Трапезы, сеющей ненависть в дом и распрю супругов,
Памятный гнев непрощеной обиды,
В недрах семьи затаившийся умысел материей мести…"
Так, с посулом великим добра, Калхант-прорицатель
Горе по трапезе орлей пророчил дому цареву.
Песнь согласуй с вещаньем, –
Плач сотворите, но благо да верх одержит!

Строфа II

160 Жив Бог!
Сущий жив! Коль имя "Зевс"
Он приемлет, к Зевсу песнь
Воскрыляется моя.
Все пытал и взвесил я:
Легковесно было все.
Зевс, мне прибежище, снимет единый с души скорбь,
Отженит от сердца страх.

Антистрофа II

Пра-бог
Ветхих былей, древлий царь,
Необорной силой лют,
170 Безымянный-днесь забвен.
Он воздвигся – и поник.
Мощь Сильнейший превозмог.
Гимны победные Зевсу воспойте: ему – власть!
Мудрость мудрых – Зевса чтить.

Строфа III

К разумению Добра
Зевс ведет путем скорбей,
Научает болью нас …
Нет сна; в сердце память каплет яд,
180 Злой укор… Видит грех, видит казнь –
В разум входит человек.
Нас к добру небесного насилья
Нудит благостный ярем.

Антистрофа III

В те поры старейший царь,
Вождь ахейских кораблей,
Ведуна не укорил.
Свой рок – принял он, не возроптал.
Ветра нет. Ждать устал ратный стан
Там, в плену Авлидских волн,
190 Где, буруном закипев, от моря
Вспять бежит, дыбясь, Эврип.

Строфа IV

Дохнуло вдруг бурей от Стримона.
Заказан путь по морю. Смятенье …
В заливе вал разит суда,
С якоря срывает.
В лишениях, в уныньи праздном,
За днями дни рать влачит; крушится мощь.
Когда ж изрек Калхант
Горькое зол целенье,
200 Тяжкий чрезмерно выкуп,
Страшный закон Девы святой, –
Не удержав брызнувших слез,
Посохами братья-цари
Стукнули разом о земь.
Ее мольбы, плач, к отцу взыванья,
Ее красы нежный цвет свирепых
230 Не тронули Арея слуг.
С молитвой царь подал знак, и жертву,
Не козочку – деву – тканью длинной
Покрыв, схватили; еле живую
Повергли на жертвенник;
Полных, как парус, милых уст
Звук заглушили томный, –
Чтоб не кляла злодеев.

Строфа VI

Шафрановых волн ручей – блеск фаты –
Лия на луг, кроткий лик подъемлет
240 Невинная, – чья бы кисть этот лик явить могла? –
Вперяет в убийц немой,
Милосердья полный взгляд,
Как будто речь держит к ним…
Давно ль она, луч хором царевых,
Когда гостей царь-отец потчевал, пела песнь
Застольную и богов хвалила,
Славя достаток отчий?

Антистрофа VI

Как пал удар, – скажет тот, кто там был.
Не видел я. Жрец Калхант искусный…
250 Страданием учит нас Правды суд по-божьи жить.
Событий грядущих шаг
Слыша, – жди, пока придут.
Встречая ж их, будь готов
И слезы лить… День взойдет – покровы
Спадут. Добро верх возьмет… Да вершит Правда суд! –
Как по сердцу, паче всех, надеже
Града сего – царице.

Эсхил

«Орестея»

Краткое изложение

Самым могучим царём в последнем поколении греческих героев был Агамемнон, правитель Аргоса. Это он начальствовал над всеми греческими войсками в Троянской войне, ссорился и мирился с Ахиллом в «Илиаде», а потом победил и разорил Трою. Но участь его оказалась ужасна, а участь сына его Ореста — ещё ужаснее. Им пришлось и совершать преступления и расплачиваться за преступления — свои и чужие.

Отец Агамемнона Атрей жестоко боролся за власть со своим братом Фиестом. В этой борьбе Фиест обольстил жену Атрея, а Атрей за это убил двух маленьких детей Фиеста и накормил ни о чем не догадывающегося отца их мясом. (Про этот людоедский пир потом Сенека напишет трагедию «Фиест».) За это на Атрея и его род легло страшное проклятие. Третий же сын Фиеста, по имени Эгисф, спасся и вырос на чужбине, помышляя только об одном: о мести за отца.

У Атрея было два сына: герои Троянской войны Агамемнон и Менелай. Они женились на двух сёстрах: Менелай — на Елене, Агамемнон — на Клитемнестре (или Клитеместре). Когда из-за Елены началась Троянская война, греческие войска под начальством Агамемнона собрались для отплытия в гавань Авлиду. Здесь им было двусмысленное знамение: два орла растерзали беременную зайчиху. Гадатель сказал: два царя возьмут Трою, полную сокровищ, но им не миновать гнева богини Артемиды, покровительницы беременных и рожениц. И действительно, Артемида насылает на греческие корабли противные ветры, а в искупление требует себе человеческой жертвы — юной Ифигении, дочери Агамемнона и Клитемнестры. Долг вождя побеждает в Агамемноне чувства отца; он отдаёт Ифигению на смерть. (О том, что случилось с Ифигенией, потом напишет трагедию Еврипид.) Греки отплывают под Трою, а в Аргосе остаётся Климнестра, мать Ифигении, помышляя только об одном — о мести за дочь.

Двое мстителей находят друг друга: Эгисф и Клитемнестра становятся любовниками и десять лет, пока тянется война, ждут возвращения Агамемнона. Наконец Агамемнон возвращается, торжествуя, — и тут его настигает месть. Когда он омывается в бане, Клитемнестра и Эгисф накидывают на него покрывало и поражают его топором. После этого они правят в Аргосе как царь и царица. Но в живых остаётся маленький сын Агамемнона и Клитемнестры — Орест: чувство матери побеждает в Клитемнестре расчёт мстительницы, она отсылает его в чужой край, чтобы Эгисф не погубил за отцом и сына. Орест растёт в далёкой Фокиде, помышляя только об одном — о мести за Агамемнона. За отца он должен убить мать; ему страшно, но вещий бог Аполлон властно ему говорит: «Это твой долг».

Орест вырос и приходит мстить. С ним его фокидский друг Пилад — имена их стали в мифе неразрывны. Они притворяются путниками, принёсшими весть, сразу и печальную и радостную: будто бы Орест умер на чужбине, будто бы Эгисфу и Клитемнестре больше не грозит никакая месть. Их впускают к царю и царице, и здесь Орест исполняет свой страшный долг: убивает сперва отчима, а потом родную мать.

Кто теперь продолжит эту цепь смертей, кто будет мстить Оресту? У Эгисфа с Клитемнестрой не осталось детей-мстителей. И тогда на Ореста ополчаются сами богини мщения, чудовищные Эриннии;

они насылают на него безумие, он в отчаянии мечется по всей Греции и наконец припадает к богу Аполлону: «Ты послал меня на месть, ты и спаси меня от мести». Бог выступает против богинь:

они — за древнюю веру в то, что материнское родство важнее отцовского, он — за новое убеждение, что отцовское родство важнее материнского. Кто рассудит богов? Люди. В Афинах, под присмотром богини Афины (она женщина, как Эриннии, и она мужественна, как Аполлон), собирается суд старейшин и решает: Орест прав, он должен быть очищен от греха, а Эринниям, чтобы их умилостивить, будет воздвигнуто святилище в Афинах, где их будут чтить под именем Евменид, что значит «Благие богини».

По этим мифам драматург Эсхил и написал свою трилогию «Орестея» — три продолжающие друг друга трагедии: «Агамемнон», «Хоэфоры», «Евмениды».

«Агамемнон» — самая длинная трагедия из трёх. Она начинается необычно. В Аргосе, на плоской крыше царского дворца, лежит дозорный раб и смотрит на горизонт: когда падёт Троя, то на ближней к ней горе зажгут костёр, его увидят через море на другой горе и зажгут второй, потом третий, и так огненная весть дойдёт до Аргоса: победа одержана, скоро будет домой Агамемнон. Он ждёт без сна уже десять лет под зноем и холодом — и вот огонь вспыхивает, дозорный вскакивает и бежит оповестить царицу Клитемнестру, хоть и чувствует: не к добру эта весть.

Входит хор аргосских старейшин: они ещё ни о чем не знают. Они вспоминают в долгой песне все бедствия войны — и коварство Париса, и измену Елены, и жертвоприношение Ифигении, и нынешнюю неправедную власть в Аргосе: зачем все это? Видно, таков мировой закон: не пострадав, не научишься. Они повторяют припев:

«Горе, горе, увы! но добру да будет победа». И молитва словно сбывается: из дворца выходит Клитемнестра и объявляет: «Добру — победа!» — Троя взята, герои возвращаются, и кто праведен — тому добрый возврат, а кто грешен — тому недобрый.

Хор откликается новой песней: в ней благодарность богам за победу и тревога за вождей-победителей. Потому что трудно быть праведным — блюсти меру: Троя пала за гордыню, теперь не впасть бы нам в гордыню самим: малое счастье верней большого. И точно: является вестник Агамемнона, подтверждает победу, поминает десять лет мучений под Троей и рассказывает о буре на обратном пути, когда все море «расцвело трупами» — видно, много было неправедных. Но Агамемнон жив, близится и велик, как бог. Хор вновь поёт, как вина родит вину, и вновь клянёт зачинщицу войны — Елену, сестру Клитемнестры.

И вот наконец въезжает Агамемнон с пленниками. Он и впрямь велик, как бог: «Со мной победа: будь она со мной и здесь!» Клитемнестра, склоняясь, стелет ему пурпурный ковёр. Он отшатывается: «Я человек, а пурпуром лишь бога чтут». Но она быстро его уговаривает, и Агамемнон вступает во дворец по пурпуру, а Клитемнестра входит за ним с двусмысленной молитвою: «О Зевс-Свершитель, все сверши, о чем молю!» Мера превышена: близится расплата. Хор поёт о смутном предчувствии беды. И слышит неожиданный отклик: на сцене осталась пленница Агамемнона, троянская царевна Кассандра, ее полюбил когда-то Аполлон и дал ей дар пророчества, но она отвергла Аполлона, и за это ее пророчествам никто не верит. Теперь она отрывистыми криками кричит о прошлом и будущем аргосского дома: людская бойня, съеденные младенцы, сеть и топор, пьяная кровь, собственная смерть, хор Эринний и сын, казнящий мать! Хору страшно. И тут из-за сцены раздаётся стон Агамемнона: «О ужас! в доме собственном разит топор!.. О горе мне! другой удар: уходит жизнь». Что делать?

Во внутренних покоях дворца лежат трупы Агамемнона и Кассандры, над ними — Клитемнестра. «Я лгала, я хитрила — теперь говорю правду. Вместо тайной ненависти — открытая месть: за убитую дочь, за пленную наложницу. И мстящие Эриннии — за меня!» Хор в ужасе плачет о царе и клянёт злодейку: демон мести поселился в доме, нет конца беде. Рядом с Клитемнестрой встаёт Эгисф: «Моя сила, моя правда, моя месть за Фиеста и его детей!» Старцы из хора идут на Эгисфа с обнажёнными мечами, Эгисф кличет стражу, Клитемнестра их разнимает: «УЖ и так велика жатва смерти — пусть бессильные лаются, а наше дело — царствовать!» Первой трагедии — конец.

Действие второй трагедии — восемь лет спустя: Орест вырос и в сопровождении Пилада приходит мстить. Он склоняется над могилой Агамемнона и в знак верности кладёт на неё отрезанную прядь своих волос. А потом прячется, потому что видит приближающийся хор.

Это хоэфоры, совершительницы возлияний, — по ним называется трагедия. Возлияния водой, вином и мёдом делались на могилах, чтобы почтить покойника. Клитемнестра продолжает бояться Агамемнона и мёртвым, ей снятся страшные сны, поэтому она прислала сюда с возлияниями своих рабынь во главе с Электрой, сестрой Ореста. Они любят Агамемнона, ненавидят Клитемнестру и Эгисфа, тоскуют об Оресте: «Пусть я буду не такой, как мать, — молит Электра, — и пусть вернётся Орест отомстить за отца!» Но может быть, он уже вернулся? Вот на могиле прядь волос — цвет в цвет с волосами Электры; вот перед могилой отпечаток ноги — след в след с ногою Электры. Электра с хоэфорами не знает, что и думать. И тут к ним выходит Орест.

Узнание совершается быстро: конечно, сначала Электра не верит, но Орест показывает ей: «Вот мои волосы: приложи прядь к моей голове, и ты увидишь, где она отрезана; вот мой плащ — ты сама соткала его мне, когда я был ещё ребёнком». Брат и сестра обнимают друг друга: «Мы вместе, с нами правда, и над нами — Зевс!» Правда Зевса, веление Аполлона и воля к мести соединяют их против общей обидчицы — Клитемнестры и ее Эгисфа. Перекликаясь с хором, они молятся богам о помощи. Клитемнестре снилось, будто она родила змею и змея ужалила ее в грудь. Пусть же сбудется этот сон! Орест рассказывает Электре и хору, как проникнет он во дворец к злой царице; хор отвечает песней о злых женщинах былых времён — о жёнах, из ревности перебивших всех мужчин на острове Лемносе, о Скилле, ради любовника погубившей отца, об Алфее, которая, мстя за братьев, извела родного сына.

Начинается воплощение замысла: Орест и Пилад, переодетые странниками, стучатся во дворец. К ним выходит Клитемнестра. «Я проходил через Фокиду, — говорит Орест, — и мне сказали: передай в Аргос, что Орест умер; если хотят — пусть пришлют за прахом». Клитемнестра вскрикивает: ей жалко сына, она хотела спасти его от Эгисфа, но не спасла от смерти. Неузнанный Орест с Пиладом входят в дом. Нарастание трагизма перебивается эпизодом почти комическим: старая нянька Ореста плачется перед хором, как она любила его малюткой, и кормила, и поила, и стирала пелёнки, а теперь он умер. «Не плачь — может быть, и не умер!» — говорит ей старшая в хоре. Час близок, хор взывает к Зевсу: «Помоги!»; к предкам: «Смените гнев на милость!»; к Оресту: «Будь твёрд! если мать вскрикнет: «сын!» — ты ответь ей: «отец!»

Является Эгисф: верить или не верить вестям? Он входит во дворец, хор замирает, — и из дворца доносятся удар и стон. Выбегает Клитемнестра, за нею Орест с мечом и Пилад. Она раскрывает грудь: «Пожалей! этой грудью я тебя вскормила, у этой груди я тебя баюкала». Оресту страшно. «Пилад, что делать?» — спрашивает он. И Пилад, до этого не сказавший ни слова, говорит: «А воля Аполлона? а твои клятвы?» Больше Орест не колеблется. «Это судьба судила мне убить мужа!» — кричит Клитемнестра. «А мне — тебя», — отвечает Орест. «Ты, сын, убьёшь меня, мать?» — «Ты сама себе убийца». — «Кровь матери отомстит тебе!» — «Кровь отца страшней». Орест ведёт мать в дом — на казнь. Хор в смятении поёт: «Воля Аполлона — смертному закон; скоро минует зло».

Раскрывается внутренность дворца, лежат трупы Клитемнестры и Эгисфа, над ними — Орест, потрясающий кровавым покрывалом Агамемнона. Он уже чувствует безумящее приближение Эринний. Он говорит: «Аполлон велел мне, мстя за отца, убить мать; Аполлон обещал мне очистить меня от кровавого греха. Странником-просителем с масличной ветвью в руках я пойду к его алтарю; а вы будьте свидетелями моего горя». Он убегает, хор поёт: «Что-то будет?» На этом кончается вторая трагедия.

Третья трагедия, «Евмениды», начинается перед храмом Аполлона в Дельфах, где середина земного круга; храм этот принадлежал сперва Гее-Земле, потом Фемиде-Справедливости, теперь Аполлону-Вещателю. У алтаря — Орест с мечом и масличной ветвью просителя; вокруг хор Эринний, дочерей Ночи, чёрных и чудовищных. Они спят: это Аполлон навёл на них сон, чтобы вызволить Ореста. Аполлон говорит ему: «Беги, пересеки землю и море, предстань в Афины, там будет суд». «Помни обо мне!» — молит Орест. «Помню», — отвечает Аполлон. Орест убегает.

Является тень Клитемнестры. Она взывает к Эринниям: «Вот моя рана, вот моя кровь, а вы спите: где же ваше мщение?» Эриннии пробуждаются и хором клянут Аполлона: «Ты спасаешь грешника, ты рушишь вечную Правду, младшие боги попирают старших!» Аполлон принимает вызов: происходит первый, ещё короткий спор. «Он убил мать!» — «А она убила мужа». — «Муж жене — не родная кровь: матереубийство страшней мужеубийства». — «Муж жене — родной по закону, сын матери — родной по природе; а закон всюду един, и в природе не святее, чем в семье и обществе. Так положил Зевс, вступив в законный брак с своею Герою». — «Что ж, ты — с молодыми богами, мы — со старыми!» И они устремляются прочь, в Афины: Эриннии — губить Ореста, Аполлон — спасать Ореста.

Действие переносится в Афины: Орест сидит перед храмом богини, обняв ее кумир, и взывает к ее суду, Эриннии хороводом вокруг него поют знаменитую «вяжущую песнь»: «Мы блюдём кровавый закон: кто пролил родную кровь — тому поплатиться своей; иначе не станет рода! Он бежать — мы за ним; он в Аид — мы за ним; вот голос старинной Правды!» Афина предстаёт из храма:

«Не мне вас судить: кого осужу, тот станет врагом афинянам, а я этого не хочу; пусть же лучшие из афинян сами свершат суд, сами сделают выбор». Хор в тревоге: что решат люди? не рухнет ли древний порядок?

Выходят судьи — афинские старейшины; за ними — Афина, перед ними — с одной стороны Эриннии, с другой — Орест и его наставник Аполлон. Начинается второй, главный спор. «Ты убил мать». — «А она убила мужа». — «Муж жене — не родная кровь». — «Я такой матери — тоже не родная кровь». — «Он отрёкся от родства!» — «И он прав, — вмешивается Аполлон, — отец сыну роднёй, чем мать: отец зачинает плод, мать лишь взращивает его в утробе. Отец и без матери может родить: вот перед вами Афина, без матери рождённая из головы Зевса!» — «Вершите суд», — говорит Афина старейшинам. Один за другим они голосуют, опуская камешки в чаши: в чашу осуждения, в чашу оправдания. Подсчитывают: голоса разделились поровну. «Тогда и я подаю мой голос, — говорит Афина, — и подаю за оправдание: милосердие выше озлобления, мужское родство выше женского». С тех пор во все века в афинском суде при равенстве голосов подсудимый считался оправданным — «голосом Афины».

Аполлон с победою, Орест с благодарностью покидают сцену. Перед Афиной остаются Эриннии. Они в неистовстве: рушатся древние устои, люди попирают родовые законы, как покарать их? Наслать ли на афинян голод, чуму, смерть? «Не нужно, — убеждает их Афина. — Милосердие выше озлобления: пошлите афинской земле плодородие, афинским семьям многодетность, афинскому государству крепость. Родовая месть цепью убийств подтачивает государство изнутри, а государство должно быть прочным, чтобы противостоять внешним врагам. Будьте милостивы к афинянам, и афиняне будут вечно чтить вас как «Благих богинь» — Евменид. А святилище ваше будет меж холмом, где стоит мой храм, и холмом, где судит вот этот суд». И хор постепенно умиротворяется, принимает новую почесть, благословляет афинскую землю: «Прочь раздоры, да не будет крови за кровь, да будет радость за радость, да сплотятся все вкруг общих дел, против общих врагов». И уже не Эринниями, а Евменидами, под водительством Афины, хор покидает сцену.

На то время последним правителем Аргоса с греческих героев был Агамемнон, хорошо знаком с Ахиллом и победившим Трою. У него был сын Орест, с которым они сполна заплатили за все свои преступления. Не безгрешен был и отец Агамемнона – Атрей, который накормил своего брата Фиесту мясом его убитых сыновей, о чем Фиест даже не подозревал. Это Атрей мстил за свою жену, которую обольстил Фиест. Но третий сын, уникший смерти от родного дяди, сбежал, надеясь отомстить за отца.

Братья Агамемнон и Менелай женились на двух сёстрах: Елену взял в жены Менелай, а Агамемнон – Клитемнестру. Когда троянский воин осквернил честь Елены, под началом Агамемнона собралось войско и выступило на Трою, объявивши войну. Но Артемида воспротивилась действиям Агамемнона, и что б задобрить богиню и получить попутный ветер для кораблей с войском, предсказатель просит принести богине жертву – молодую дочь Агамемнона Ифигению. Переборов отцовскую любовь, Агамемнон приказывает принести в жертву дочь, но богиня Артемида, пожалев Ифигению, забрала её к себе, а корабли получили попутный ветер. На берегу, в ожидании царя-детоубийцы, осталась жена Климнестра, что б убить мужа по возвращению.

В желании мести Клименестра находит себе компаньона Эгисфа. В период ожидания мужа она стают любовниками. Спустя десять лет, дождавшись, они его жестоко убивают, накинув на него ковер и зарубив топором. Эгисф и Климинестра стают правителями Аргоса, а своего сына Ореста мать отправляет в Фокиду, подальше от Эгисфа, что б тот не унаследовал участь отца.

Когда Орест вырос, он возвращается а Аргос с целью отомстить за смерть отца. Его поддерживает друг Пилад. Под видом посланников они проникают в царские покои, где холоднокровно исполняют задуманное: сперва убивают отчима – Эгисфа, а после и мать. Орест стаёт безнаказанным за свои злодеяния, и совершить правосудие берутся богини мщения Эриннии. Защиту Орест идет просить у Аполлона, который напутствовал его на убийства, и тот заступается за смертного. У него и Эринний начинается спор, который могут рассудить только люди, жившие в Афинах.

Суд старейшин решил, что Орест был прав и он должен быть очищен, а богини Эриннии, что б успокоились, получат святилище в Афинах, где люди их буду чтить под именем Евменид.

«Орестея» была поставлена в 458 год до н.э. дошла до нас полностью. По ней мы можем судить о творчестве автора, каждая часть производит монолитное впечатление. Каждая из входящих в трилогию драм – неотъемлемая часть целого.Тема: судьба рода Танталидов – Атридов. Род – неделимое целое.

В последнем своем произведении, в драматической трилогии "Орестея", Эсхил показал нового, подлинно драматического героя, который, страдая и сопротивляясь, преодолевает все преграды и даже побеждает смерть. "Орестея" была поставлена весной 458 г. и удостоилась первой награды. В основу ее сюжета положен миф о смерти Агамемнона и о судьбе его рода. До Эсхила этот миф был использован в хоровой лирической поэзии для утверждения власти дельфийских жрецов и прославления насаждаемого ими культа бога Аполлона, покровителя аристократии. Агамемнон, предводитель ахейского войска, после возвращения из-под Трои был убит в своем доме, по одной версии, двоюродным братом Эгисфом, по другой - женой Клитеместрой. Сын Агамемнона Орест отомстил за смерть отца, убив Эгисфа и мать, а бог Аполлон, который приказал Оресту совершить убийства, оправдал его и очистил от скверны.

Эсхила не удовлетворяла старая религиозная трактовка мифа, и он вложил в него новое содержание. Незадолго до постановки "Орестеи" молодой соперник Эсхила поэт Софокл ввел в трагедию третьего актера. Эсхил в "Орестее" воспользовался новшеством Софокла, что позволило ему усложнить действие и сосредоточить внимание на образах основных действующих,лиц. В первой части трилогии, в трагедии "Агамемнон", рассказывается о гибели ахейского героя. Жена Агамемнона - царица Клитеместра - устраивает пышную церемонию встречи мужа, вернувшегося победителем с богатой добычей. Предчувствиями близкой беды охвачены все присутствующие: смущен и напуган старый слуга, которого Клитеместра заставила караулить возвращение кораблей, в смятении старейшины Аргоса, с ужасом слушают они страшные пророчества троянской царевны Кассандры, пленницы Агамемнона. Спокоен и далек от подозрений лишь один Агамемнон. Но как только он входит во дворец и переступает порог своей ванны, Клитеместра сзади наносит ему удар секирой и, покончив с мужем, убивает прибежавшую на крик Агамемнона Кассандру. По законам античного театра зрители не должны были видеть убийства. Они слышали только крики жертв и узнавали о происшедшем из рассказа вестника. Затем на орхестру выкатывали эккиклему, на которой лежали тела убитых. Над ними с секирой в руках стояла торжествующая Клитеместра. По традиционной мотивировке она мстила Агамемнону за то, что некогда, желая ускорить отплытие греческого флота под Трою, он принес в жертву богам свою дочь Ифигению. Боги выбрали Клитеместру орудием наказания преступного отца и осуществили свое правосудие. Но такая интерпретация мифа уже не удовлетворяла Эсхила. Он интересовался прежде всего человеком и этическими мотивами его поведения. В трагедии "Семеро против Фив" Эсхил впервые связал поведение человека с его характером, а в "Агамемноне" развил далее эту мысль. Его Клитеместра порочна по характеру, она жестока и вероломна. Не поруганные чувства матери руководят ею, а стремление провозгласить правителем Аргоса и преемником Агамемнона своего любовника Эгисфа. Обрызганная кровью своих жертв, Клитеместра говорит:

Своим поведением Клитеместра осудила себя на гибель и сама произнесла над собой приговор. Она не захотела быть только орудием мщения богов Агамемнону, смерть которого подвела итог всем его заблуждениям. В эсхиловской трагедии судьба Агамемнона неразрывно переплетена с судьбой его убийцы, Клитеместры.

Во второй части трилогии, в трагедии "Хоэфоры", смерть Клитеместры, убитой сыном, мстящим за отца, приносит тяжелые испытания Оресту. По дельфийской версии мифа, Орест убивал мать, как исполнитель воли божества: "Пусть ударом смертельным смертельный удар отомщен будет. Пусть терпит тот, кто свершил". В "Хоэфорах" Орест уже не безгласное орудие богов, а живой страдающий человек. Он хочет покарать убийцу отца, его намерение понятно и справедливо. Но убийцей является его родная мать, поэтому, поднимая руку на нее, он становится преступником. И все же Орест убивает Клитеместру. А когда убийство совершено, страдания Ореста достигают своего предела, и его охватывает безумие. Эсхил воплощает муки своего героя в образах отвратительных Эриний, богинь мщения, возникнувших из крови убитой матери. Они преследуют несчастного Ореста, и кажется, что его мучениям нет конца:

Ответом на тревожный вопрос заключительного хора "Хоэфор" является третья часть трилогии, "Евмениды", трагедия, посвященная оправданию Ореста и прославлению Афин. Орест убегает в Дельфы, надеясь там, у алтаря Аполлона, найти спасение. Но Аполлон не может избавить его от Эриний и советует искать избавления в Афинах. Там богиня Афина, покровительница города, учреждает специальный суд, ареопаг, чтобы рассмотреть жалобу Эриний. Защиту Ореста берет на себя Аполлон. "Весь предмет спора, - пишет Энгельс, - сжато формулируется в прениях, происходящих между Орестом и эринниями. Орест ссылается на то, что Клитемнестра совершила двойное злодеяние, убив своего супруга и вместе с тем его отца. Почему же эриннии преследуют его, а не ее, гораздо более виновную? Ответ поразителен: "С мужем, ею убитым, она в кровном родстве не была"35 Голоса судей разделились поровну, и тогда, чтобы спасти Ореста, Афина присоединяется к его сторонникам. Таким образом, как отмечает Энгельс, "отцовское право одержало победу над материнским". Гибнущие устои матриархального права защищали Эринии; Афина и Аполлон отстаивали принципы утверждающегося патриархального права. Однако с торжеством нового порядка, ставшего основой демократического государства, и с гибелью старых родовых обычаев, в данном случае обычая кровной мести, не желают примириться Эринии.

Наконец, Афине удается уговорить их остаться в ее городе, поселиться в тенистой роще и стать для афинян вечными подательницами благ - евменидами. Эринии соглашаются, и торжественная процессия направляется в ту священную рощу, где им предстоит поселиться. В этом финале трагедии разрешены все конфликты, вновь утверждены поколебленные мудрость и справедливость миропорядка. Суд граждан заменил кровную месть; восторжествовало то, что оказалось исторически прогрессивным. Мифологический сюжет и его мифологическое воплощение не повлияли на оптимистическую и жизнеутверждающую идею трилогии: если даже боги преследуют человека и выбирают его ареной своей борьбы, им можно противостоять и оправдаться, несмотря на обреченность рода, нужно только преодолеть свою пассивность и самому отстаивать себя, тогда и боги встанут на защиту человека. Другими словами, Эсхил призывает людей к активной и сознательной деятельности, к борьбе с непознанными законами окружающего мира во имя освоения и покорения его.

Трилогия "Орестея", как и все произведения Эсхила, была обращена к соотечественникам поэта, гражданам Афин, стоявших в то время во главе общественного прогресса, оплота гражданственности и передовых идей.

Трагические герои Эсхила появляются перед зрителем в момент наивысшего душевного напряжения и мобилизации всех своих внутренних сил. Индивидуальной характеристики образа Эсхил не дает. Личность сама по себе еще не интересует поэта; в ее поведении он ищет действия сверхъестественных сил, изображая судьбы целого рода или даже государства. Драматизируя основные политические или этические конфликты своего времени, Эсхил пользуется торжественным и возвышенным стилем, отвечающим грандиозности драматических конфликтов. Монументальны и величественны образы его главных героев. Пафосу стиля способствуют и оригинальные поэтические образы, богатство лексики, внутренние рифмы, различные звуковые ассоциации. Так, в трагедии "Агамемнон" вестник рассказывает о зиме, застигшей ахейцев под Троей, и характеризует ее одним сложным эпитетом - "птицегубительная". Чтобы подчеркнуть отвратительный облик и чудовищность Эриний, Эсхил говорит, что их глаза слезятся кровавой жижей.

В этой трагедии Эсхил, будучи восторженной и пламенной натурой, ни в каком случае не мог быть беспристрастно-объективным изобразителем исторических судеб своего народа, одинаково равнодушным ко всем его периодам, ко всем его деятелям и ко всем волновавшим его в те или другие времена идеям и настроениям.

У Эсхила, конечно, была своя собственная точка зрения на историю и на современность, которая и заставляла его оценивать историю своего народа только в одном, и очень определённом направлении. Это была точка зрения афинского патриота, горячо защищавшего гегемонию Афин, и полагавшего, что афинская гражданственность и государственность являются разрешением всех мучительных противоречий прошлого, включая борьбу матриархата и патриархата и распад родового строя вообще.

В «Орестее» Эсхила показан реальный переход от кровавых ужасов старины к разумному устроению жизни с помощью справедливейших и гуманно действующих учреждений, когда сам Аполлон посылает Ореста для разбирательства его дела к мудрейшей богине, возглавляющей демократическое государство, во избежание крайностей анархии и тирании. Ввиду большого количества хоров в «Орестее» и их значительных размеров жанр этой трилогии приходится квалифицировать всё ещё как ораторный. Историческую основу «Орестеи» составляет прежде всего борьба Аполлона и Эриний. Эсхил, безусловно, находился под влиянием распада общинно - родового строя, которое отражалось в мифологии чисто мифологически, в виде мифа о родовом проклятии и гибели целых поколений в результате этого проклятия, множества совершённых в следствии него преступлений. Трилогия разработана при помощи древних героических образов, к которым присоединяются так же и образы богов и демонов. Это обычный для Эсхила монументально-патетический стиль.

«Орестея» (458 г.), единственная целиком дошедшая до нас трилогия. По структуре «Орестея» гораздо сложнее прежних трагедий: в ней использован третий актер, введенный молодым соперником Эсхила Софоклом. Сюжет «Орестеи» - судьба потомков Атрея, над которыми тяготеет проклятие за ужасное преступление их предка. Атрей, враждовавший со своим братом Фиестом, убил его детей и угостил Фиеста их мясом. В роду Атрея не прекращаются поэтому тяжелые преступления, порожденные демоном мщения Аластором: сын Атрея Агамемнон приносит в жертву богам свою дочь Ифигению, жена Агамемнона Клитеместра (или Клитемнестра) убивает своего мужа с помощью Эгисфа. Сын Агамемнона Орест мстит за отца, убивая мать и Эгисфа.

Первая часть трилогии - «Агамемнон». Здесь изображается преступление Клитеместры. Действие трагедии происходит в Аргосе, перед дворцом Агамемнона, и начинается в тот момент, когда огни, зажженные на горных вершинах Греции, возвещают о падении Трои. Настроение надвигающейся неотвратимой беды, и каждая новая радостная весть о возвращении Агамемнона вызывает нарастание тревоги. Двусмысленные речи и темные намеки Клитеместры предвещают недоброе, хор артосских старцев поет мрачные песни о мстительном божестве, о жертвоприношении Ифигении, победное ликование "переходит в скорбное и гневное изображение ужасов троянского похода, в котором эллинская рать погибала «ради чужой жены», из-за личной обиды Менелая и Агамемнона. Даже глашатай, сообщающий о приближении царя, явившийся в город как «добрый вестник», вынужден принести печальное известие о катастрофе, которая постигла на море значительную часть возвращающегося греческого флота. Хор предается размышлениям о том, что преступление неизбежно порождает новые преступления.

Агамемнон въезжает на победной колеснице и, словно восточный царь, торжественно вступает в дом по пурпурному ковру - навстречу своей судьбе. Зловещая атмосфера достигает наибольшей напряженности в сцене видения пленной троянской пророчицы Кассандры: перед ее очами проходит и старинное злодеяние Атрея и подготовляющееся в стенах дома убийство Агамемнона, которого жена убьет в бане ударом топора, и ее собственная гибель от руки той же Клитеместры. Наконец, изнутри дома раздается предсмертный крик, Агамемнона. Отныне Клитеместра и ее возлюбленный Эгисф будут царить в Аргосе, но хор отказывает им в признании, угрожая грядущим мстителем Орестом. Этим кончается первая часть трилогии.

Идея наследственного проклятия сохранена здесь в полной силе, но проклятие, как всегда у Эсхила, действует через сознательную волю людей. Властный образ Клитеместры, мстящей мужу за убитую дочь и желающей доставить царство своему возлюбленному, подан чрезвычайно ярко; четко очерчены и другие действующие.

Вторая драма трилогии - «Xоэфоры» («Приносительницы возлияний»). Выросший на чужбине Орест возвращается в Аргос, чтобы отомстить, по повелению оракула Аполлона, за смерть Агамемнона. Возникает моральный конфликт: долг мести за отца требует нового ужасного преступления, убийства матери. Начало трагедии развертывается у могилы Агамемнона: там Орест встречает свою горюющую сестру Электру и хор рабынь. Происходит сцена «узнания»; Электра признает в чужеземце своего брата. Встреча с сестрой, плач и заклинания над могилой отца, сообщение о сне Клитеместры - все это укрепляет решимость Ореста. Проникнув во дворец под видом странника, сообщающего о смерти Ореста, он убивает сперва Эгисфа, а затем Клитеместру.

Воля Аполлона выполнена, но после убийства матери Ореста охватывает безумие, и он убегает, преследуемый Эринниями.

Заключительная трагедия - «Эвмениды» изображает борьбу богов вокруг Ореста. Эринии, «старые богини», сталкиваются здесь с «младшими богами», Афиной и Аполлоном. Первая часть трагедии изображает Эриний, грозящих Оресту в самом дельфийском святилище. Затем действие переносится в Афины. Обе стороны обращаются к богине Афине. Но в то время как Эринии, воплощающие родовой принцип кровной мести, требуют безусловного отмщения за убийство, Афина, покровительница демократической государственности считает необходимым судебное разбирательство.

Она учреждает суд присяжных, в состав которого входят лучшие афинские граждане, и сама на этом суде председательствует. Судебный спор представлен Эсхилом как борьба между принципами отцовского и материнского права. Эринии: Убийство человека, не состоящего в кровном родстве, даже когда он - муж убившей его женщины, может быть искуплено, оно Эриний нисколько не касается; их дело - преследовать убийства лишь среди родственников по крови. Аполлон подчёркивает святость брачных уз. Орест оправдан. В честь Эриний учреждается в Афинах культ, и древние богини материнского права будут отныне почитаться под именем, «Эвменид», «благосклонных богинь», подательниц плодородия. «Отцовское право одержало победу над материнским, «боги младшего поколения», как называют их сами Эринии, побеждают Эринний.

Как и в других произведениях Эсхила, исторически прогрессивные начала торжествуют, и трагедия, а с ней и вся трилогия, заканчивается прославлением Афин и возгласами ликования.

Краткая справка (по А.Ф. Лосеву): Эсхил жил в Греции в ½ V в. до н.э.(эпоха величайшего подъема).
Сведения от Эсхила весьма незначительные. Родился он в 525 г. в Элевсине, в аристократической семье. Участвовал во всех главнейших боях греко-персидских войн. Около 472 г. Эсхил был вынужден уехать в Сицилию, где он жил при дворе Гиерона. Причина - либо его неудачу в поэтическом состязании с молодым Софоклом, либо разглашение тайн Элевсинских мистерий. Умер Эсхил в в Геле в 456 г.
Эсхил - первый великий греческий трагик, получивший мировое признание. Эсхил ввел второго актера, т.е. трагедия до Эсхила, происходя из хоровой лирики, вначале просто являлась хоровым произведением, при котором был единственный самостоятельный актер, игравший самую незначительную роль собеседника с хором.
Эсхил написал 70 трагедий и 20 сатировских драм. До нас дошло только 7 трагедий и более 400 фрагментов.

Краткое содержание
«Агамемнон» (самая длинная трагедия из трех).

В Аргосе дозорный видит знамение и бежит оповестить царицу Клитемнестру. Та объявляет о победе. Является вестник Агамемнона, подтверждает победу, рассказывает о буре на обратном пути, когда все море «расцвело трупами».
Возвращается Агамемнон с пленниками. Пленница Агамемнона, троянская царевна Кассандра кричит о кровавом прошлом и будущем аргосского дома.
Клитемнестра свершает месть за убитую дочь Ифигению, убивает Агамемнона и Кассандру; разнимает Старцев из хора с обнаженными мечами и Эгисфа.

«Хоэфоры»

Восемь лет спустя: Орест вырос и с другом Пиладом приходит мстить. На могиле Агамемнона Орест встречается со своей сестрой Электрой и хоэфорами, совершительницами возлияний. Брат и сестра соединяются Клитемнестры и ее Эгисфа.
Орест и Пилад, под видом странников пробираются во дворец Клитемнестры.
Орест убивает Эгисфа, Клитемнестра раскрывает грудь и молит о пощаде. Орест сомневается. Пилад напоминает другу о воле Аполлона, и тот убивает Клитемнестру.
Орест чувствует безумящее приближение Эринний (богинь мести).

«Евмениды»

Орест бежит на суд в Афины.
Тень Клитемнестры взывает к Эринниям. Те спорят с Аполлоном, правда за матерью или за отцом.
Орест сидит взывает Афину к ее суду. Богиня предлагает лучшим из афинян самим свершить суд.
Начинается второй, главный спор, кто роднее сыну - отец или мать. Старейшины голосуют камешками (чаши осуждения или оправдания) . Голоса разделились поровну, тогда Афина внесла решающий голос в пользу обвиняемого.
Афина говорит о милосердии, переименовывает Эринний в „Благих богинь“ — Евменид.

Комментарии
Итак, на страницах "Орестеи" разворачивается нравственная борьба отцовского и материнского права в лице Аполлона и Эриний. В "Орестее" Эсхила явно просматривается переход от «методов кровопролития» к разумному устроению жизни гуманным путем. Казалось бы, какая здесь гуманность, если все части трагедии - история поочередно сменяющихся отмщений, слившихся в одну историю убийств? Однако важным все-таки оказывается итог, подведение главного героя к обращению в суд. Сам Аполлон посылает Ореста к мудрейшей богине, возглавляющей демократическое государство, чтобы избежать тирании.
В трилогии особое положение занимают внушительные по объему хоровые партии (для краткости изложения я не включила их в содержание). Хоровые партии функционируют и как «лирические отступления» в современном значении, а сам хор - и как непосредственный участник событий в трагедии (хор обнажает мечи и хочет вступить в борьбу с Эгисфом). Действие постоянно нарастает, Эсхил использует прием трагической иронии (в радостных моментах чувствуется некое опасение).
Не прост внешний сюжет «Орестеи», сложны и приемы Эсхила (монументально-патетический стиль, многогранные характеры главных героев, метод становления- к примеру, постепенное охватывание Орестея Эриниями). Поэтому свести к минимуму весь сюжет «Орестеи» было непросто. Скорее всего мне нужно будет еще учиться «сестре таланта» по Чехову.

Эсхил

«Орестея»

Самым могучим царём в последнем поколении греческих героев был Агамемнон, правитель Аргоса. Это он начальствовал над всеми греческими войсками в Троянской войне, ссорился и мирился с Ахиллом в «Илиаде», а потом победил и разорил Трою. Но участь его оказалась ужасна, а участь сына его Ореста — ещё ужаснее. Им пришлось и совершать преступления и расплачиваться за преступления — свои и чужие.

Отец Агамемнона Атрей жестоко боролся за власть со своим братом Фиестом. В этой борьбе Фиест обольстил жену Атрея, а Атрей за это убил двух маленьких детей Фиеста и накормил ни о чем не догадывающегося отца их мясом. (Про этот людоедский пир потом Сенека напишет трагедию «Фиест».) За это на Атрея и его род легло страшное проклятие. Третий же сын Фиеста, по имени Эгисф, спасся и вырос на чужбине, помышляя только об одном: о мести за отца.

У Атрея было два сына: герои Троянской войны Агамемнон и Менелай. Они женились на двух сёстрах: Менелай — на Елене, Агамемнон — на Клитемнестре (или Клитеместре). Когда из-за Елены началась Троянская война, греческие войска под начальством Агамемнона собрались для отплытия в гавань Авлиду. Здесь им было двусмысленное знамение: два орла растерзали беременную зайчиху. Гадатель сказал: два царя возьмут Трою, полную сокровищ, но им не миновать гнева богини Артемиды, покровительницы беременных и рожениц. И действительно, Артемида насылает на греческие корабли противные ветры, а в искупление требует себе человеческой жертвы — юной Ифигении, дочери Агамемнона и Клитемнестры. Долг вождя побеждает в Агамемноне чувства отца; он отдаёт Ифигению на смерть. (О том, что случилось с Ифигенией, потом напишет трагедию Еврипид.) Греки отплывают под Трою, а в Аргосе остаётся Климнестра, мать Ифигении, помышляя только об одном — о мести за дочь.

Двое мстителей находят друг друга: Эгисф и Клитемнестра становятся любовниками и десять лет, пока тянется война, ждут возвращения Агамемнона. Наконец Агамемнон возвращается, торжествуя, — и тут его настигает месть. Когда он омывается в бане, Клитемнестра и Эгисф накидывают на него покрывало и поражают его топором. После этого они правят в Аргосе как царь и царица. Но в живых остаётся маленький сын Агамемнона и Клитемнестры — Орест: чувство матери побеждает в Клитемнестре расчёт мстительницы, она отсылает его в чужой край, чтобы Эгисф не погубил за отцом и сына. Орест растёт в далёкой Фокиде, помышляя только об одном — о мести за Агамемнона. За отца он должен убить мать; ему страшно, но вещий бог Аполлон властно ему говорит: «Это твой долг».

Орест вырос и приходит мстить. С ним его фокидский друг Пилад — имена их стали в мифе неразрывны. Они притворяются путниками, принёсшими весть, сразу и печальную и радостную: будто бы Орест умер на чужбине, будто бы Эгисфу и Клитемнестре больше не грозит никакая месть. Их впускают к царю и царице, и здесь Орест исполняет свой страшный долг: убивает сперва отчима, а потом родную мать.

Кто теперь продолжит эту цепь смертей, кто будет мстить Оресту? У Эгисфа с Клитемнестрой не осталось детей-мстителей. И тогда на Ореста ополчаются сами богини мщения, чудовищные Эриннии;

они насылают на него безумие, он в отчаянии мечется по всей Греции и наконец припадает к богу Аполлону: «Ты послал меня на месть, ты и спаси меня от мести». Бог выступает против богинь:

они — за древнюю веру в то, что материнское родство важнее отцовского, он — за новое убеждение, что отцовское родство важнее материнского. Кто рассудит богов? Люди. В Афинах, под присмотром богини Афины (она женщина, как Эриннии, и она мужественна, как Аполлон), собирается суд старейшин и решает: Орест прав, он должен быть очищен от греха, а Эринниям, чтобы их умилостивить, будет воздвигнуто святилище в Афинах, где их будут чтить под именем Евменид, что значит «Благие богини».

По этим мифам драматург Эсхил и написал свою трилогию «Орестея» — три продолжающие друг друга трагедии: «Агамемнон», «Хоэфоры», «Евмениды».

«Агамемнон» — самая длинная трагедия из трёх. Она начинается необычно. В Аргосе, на плоской крыше царского дворца, лежит дозорный раб и смотрит на горизонт: когда падёт Троя, то на ближней к ней горе зажгут костёр, его увидят через море на другой горе и зажгут второй, потом третий, и так огненная весть дойдёт до Аргоса: победа одержана, скоро будет домой Агамемнон. Он ждёт без сна уже десять лет под зноем и холодом — и вот огонь вспыхивает, дозорный вскакивает и бежит оповестить царицу Клитемнестру, хоть и чувствует: не к добру эта весть.

Входит хор аргосских старейшин: они ещё ни о чем не знают. Они вспоминают в долгой песне все бедствия войны — и коварство Париса, и измену Елены, и жертвоприношение Ифигении, и нынешнюю неправедную власть в Аргосе: зачем все это? Видно, таков мировой закон: не пострадав, не научишься. Они повторяют припев:

«Горе, горе, увы! но добру да будет победа». И молитва словно сбывается: из дворца выходит Клитемнестра и объявляет: «Добру — победа!» — Троя взята, герои возвращаются, и кто праведен — тому добрый возврат, а кто грешен — тому недобрый.

Хор откликается новой песней: в ней благодарность богам за победу и тревога за вождей-победителей. Потому что трудно быть праведным — блюсти меру: Троя пала за гордыню, теперь не впасть бы нам в гордыню самим: малое счастье верней большого. И точно: является вестник Агамемнона, подтверждает победу, поминает десять лет мучений под Троей и рассказывает о буре на обратном пути, когда все море «расцвело трупами» — видно, много было неправедных. Но Агамемнон жив, близится и велик, как бог. Хор вновь поёт, как вина родит вину, и вновь клянёт зачинщицу войны — Елену, сестру Клитемнестры.

И вот наконец въезжает Агамемнон с пленниками. Он и впрямь велик, как бог: «Со мной победа: будь она со мной и здесь!» Клитемнестра, склоняясь, стелет ему пурпурный ковёр. Он отшатывается: «Я человек, а пурпуром лишь бога чтут». Но она быстро его уговаривает, и Агамемнон вступает во дворец по пурпуру, а Клитемнестра входит за ним с двусмысленной молитвою: «О Зевс-Свершитель, все сверши, о чем молю!» Мера превышена: близится расплата. Хор поёт о смутном предчувствии беды. И слышит неожиданный отклик: на сцене осталась пленница Агамемнона, троянская царевна Кассандра, ее полюбил когда-то Аполлон и дал ей дар пророчества, но она отвергла Аполлона, и за это ее пророчествам никто не верит. Теперь она отрывистыми криками кричит о прошлом и будущем аргосского дома: людская бойня, съеденные младенцы, сеть и топор, пьяная кровь, собственная смерть, хор Эринний и сын, казнящий мать! Хору страшно. И тут из-за сцены раздаётся стон Агамемнона: «О ужас! в доме собственном разит топор!.. О горе мне! другой удар: уходит жизнь». Что делать?

Во внутренних покоях дворца лежат трупы Агамемнона и Кассандры, над ними — Клитемнестра. «Я лгала, я хитрила — теперь говорю правду. Вместо тайной ненависти — открытая месть: за убитую дочь, за пленную наложницу. И мстящие Эриннии — за меня!» Хор в ужасе плачет о царе и клянёт злодейку: демон мести поселился в доме, нет конца беде. Рядом с Клитемнестрой встаёт Эгисф: «Моя сила, моя правда, моя месть за Фиеста и его детей!» Старцы из хора идут на Эгисфа с обнажёнными мечами, Эгисф кличет стражу, Клитемнестра их разнимает: «УЖ и так велика жатва смерти — пусть бессильные лаются, а наше дело — царствовать!» Первой трагедии — конец.

Действие второй трагедии — восемь лет спустя: Орест вырос и в сопровождении Пилада приходит мстить. Он склоняется над могилой Агамемнона и в знак верности кладёт на неё отрезанную прядь своих волос. А потом прячется, потому что видит приближающийся хор.

Это хоэфоры, совершительницы возлияний, — по ним называется трагедия. Возлияния водой, вином и мёдом делались на могилах, чтобы почтить покойника. Клитемнестра продолжает бояться Агамемнона и мёртвым, ей снятся страшные сны, поэтому она прислала сюда с возлияниями своих рабынь во главе с Электрой, сестрой Ореста. Они любят Агамемнона, ненавидят Клитемнестру и Эгисфа, тоскуют об Оресте: «Пусть я буду не такой, как мать, — молит Электра, — и пусть вернётся Орест отомстить за отца!» Но может быть, он уже вернулся? Вот на могиле прядь волос — цвет в цвет с волосами Электры; вот перед могилой отпечаток ноги — след в след с ногою Электры. Электра с хоэфорами не знает, что и думать. И тут к ним выходит Орест.

Узнание совершается быстро: конечно, сначала Электра не верит, но Орест показывает ей: «Вот мои волосы: приложи прядь к моей голове, и ты увидишь, где она отрезана; вот мой плащ — ты сама соткала его мне, когда я был ещё ребёнком». Брат и сестра обнимают друг друга: «Мы вместе, с нами правда, и над нами — Зевс!» Правда Зевса, веление Аполлона и воля к мести соединяют их против общей обидчицы — Клитемнестры и ее Эгисфа. Перекликаясь с хором, они молятся богам о помощи. Клитемнестре снилось, будто она родила змею и змея ужалила ее в грудь. Пусть же сбудется этот сон! Орест рассказывает Электре и хору, как проникнет он во дворец к злой царице; хор отвечает песней о злых женщинах былых времён — о жёнах, из ревности перебивших всех мужчин на острове Лемносе, о Скилле, ради любовника погубившей отца, об Алфее, которая, мстя за братьев, извела родного сына.

Начинается воплощение замысла: Орест и Пилад, переодетые странниками, стучатся во дворец. К ним выходит Клитемнестра. «Я проходил через Фокиду, — говорит Орест, — и мне сказали: передай в Аргос, что Орест умер; если хотят — пусть пришлют за прахом». Клитемнестра вскрикивает: ей жалко сына, она хотела спасти его от Эгисфа, но не спасла от смерти. Неузнанный Орест с Пиладом входят в дом. Нарастание трагизма перебивается эпизодом почти комическим: старая нянька Ореста плачется перед хором, как она любила его малюткой, и кормила, и поила, и стирала пелёнки, а теперь он умер. «Не плачь — может быть, и не умер!» — говорит ей старшая в хоре. Час близок, хор взывает к Зевсу: «Помоги!»; к предкам: «Смените гнев на милость!»; к Оресту: «Будь твёрд! если мать вскрикнет: «сын!» — ты ответь ей: «отец!»

Является Эгисф: верить или не верить вестям? Он входит во дворец, хор замирает, — и из дворца доносятся удар и стон. Выбегает Клитемнестра, за нею Орест с мечом и Пилад. Она раскрывает грудь: «Пожалей! этой грудью я тебя вскормила, у этой груди я тебя баюкала». Оресту страшно. «Пилад, что делать?» — спрашивает он. И Пилад, до этого не сказавший ни слова, говорит: «А воля Аполлона? а твои клятвы?» Больше Орест не колеблется. «Это судьба судила мне убить мужа!» — кричит Клитемнестра. «А мне — тебя», — отвечает Орест. «Ты, сын, убьёшь меня, мать?» — «Ты сама себе убийца». — «Кровь матери отомстит тебе!» — «Кровь отца страшней». Орест ведёт мать в дом — на казнь. Хор в смятении поёт: «Воля Аполлона — смертному закон; скоро минует зло».

Раскрывается внутренность дворца, лежат трупы Клитемнестры и Эгисфа, над ними — Орест, потрясающий кровавым покрывалом Агамемнона. Он уже чувствует безумящее приближение Эринний. Он говорит: «Аполлон велел мне, мстя за отца, убить мать; Аполлон обещал мне очистить меня от кровавого греха. Странником-просителем с масличной ветвью в руках я пойду к его алтарю; а вы будьте свидетелями моего горя». Он убегает, хор поёт: «Что-то будет?» На этом кончается вторая трагедия.

Третья трагедия, «Евмениды», начинается перед храмом Аполлона в Дельфах, где середина земного круга; храм этот принадлежал сперва Гее-Земле, потом Фемиде-Справедливости, теперь Аполлону-Вещателю. У алтаря — Орест с мечом и масличной ветвью просителя; вокруг хор Эринний, дочерей Ночи, чёрных и чудовищных. Они спят: это Аполлон навёл на них сон, чтобы вызволить Ореста. Аполлон говорит ему: «Беги, пересеки землю и море, предстань в Афины, там будет суд». «Помни обо мне!» — молит Орест. «Помню», — отвечает Аполлон. Орест убегает.

Является тень Клитемнестры. Она взывает к Эринниям: «Вот моя рана, вот моя кровь, а вы спите: где же ваше мщение?» Эриннии пробуждаются и хором клянут Аполлона: «Ты спасаешь грешника, ты рушишь вечную Правду, младшие боги попирают старших!» Аполлон принимает вызов: происходит первый, ещё короткий спор. «Он убил мать!» — «А она убила мужа». — «Муж жене — не родная кровь: матереубийство страшней мужеубийства». — «Муж жене — родной по закону, сын матери — родной по природе; а закон всюду един, и в природе не святее, чем в семье и обществе. Так положил Зевс, вступив в законный брак с своею Герою». — «Что ж, ты — с молодыми богами, мы — со старыми!» И они устремляются прочь, в Афины: Эриннии — губить Ореста, Аполлон — спасать Ореста.

Действие переносится в Афины: Орест сидит перед храмом богини, обняв ее кумир, и взывает к ее суду, Эриннии хороводом вокруг него поют знаменитую «вяжущую песнь»: «Мы блюдём кровавый закон: кто пролил родную кровь — тому поплатиться своей; иначе не станет рода! Он бежать — мы за ним; он в Аид — мы за ним; вот голос старинной Правды!» Афина предстаёт из храма:

«Не мне вас судить: кого осужу, тот станет врагом афинянам, а я этого не хочу; пусть же лучшие из афинян сами свершат суд, сами сделают выбор». Хор в тревоге: что решат люди? не рухнет ли древний порядок?

Выходят судьи — афинские старейшины; за ними — Афина, перед ними — с одной стороны Эриннии, с другой — Орест и его наставник Аполлон. Начинается второй, главный спор. «Ты убил мать». — «А она убила мужа». — «Муж жене — не родная кровь». — «Я такой матери — тоже не родная кровь». — «Он отрёкся от родства!» — «И он прав, — вмешивается Аполлон, — отец сыну роднёй, чем мать: отец зачинает плод, мать лишь взращивает его в утробе. Отец и без матери может родить: вот перед вами Афина, без матери рождённая из головы Зевса!» — «Вершите суд», — говорит Афина старейшинам. Один за другим они голосуют, опуская камешки в чаши: в чашу осуждения, в чашу оправдания. Подсчитывают: голоса разделились поровну. «Тогда и я подаю мой голос, — говорит Афина, — и подаю за оправдание: милосердие выше озлобления, мужское родство выше женского». С тех пор во все века в афинском суде при равенстве голосов подсудимый считался оправданным — «голосом Афины».

Аполлон с победою, Орест с благодарностью покидают сцену. Перед Афиной остаются Эриннии. Они в неистовстве: рушатся древние устои, люди попирают родовые законы, как покарать их? Наслать ли на афинян голод, чуму, смерть? «Не нужно, — убеждает их Афина. — Милосердие выше озлобления: пошлите афинской земле плодородие, афинским семьям многодетность, афинскому государству крепость. Родовая месть цепью убийств подтачивает государство изнутри, а государство должно быть прочным, чтобы противостоять внешним врагам. Будьте милостивы к афинянам, и афиняне будут вечно чтить вас как «Благих богинь» — Евменид. А святилище ваше будет меж холмом, где стоит мой храм, и холмом, где судит вот этот суд». И хор постепенно умиротворяется, принимает новую почесть, благословляет афинскую землю: «Прочь раздоры, да не будет крови за кровь, да будет радость за радость, да сплотятся все вкруг общих дел, против общих врагов». И уже не Эринниями, а Евменидами, под водительством Афины, хор покидает сцену.

На то время последним правителем Аргоса с греческих героев был Агамемнон, хорошо знаком с Ахиллом и победившим Трою. У него был сын Орест, с которым они сполна заплатили за все свои преступления. Не безгрешен был и отец Агамемнона – Атрей, который накормил своего брата Фиесту мясом его убитых сыновей, о чем Фиест даже не подозревал. Это Атрей мстил за свою жену, которую обольстил Фиест. Но третий сын, уникший смерти от родного дяди, сбежал, надеясь отомстить за отца.

Братья Агамемнон и Менелай женились на двух сёстрах: Елену взял в жены Менелай, а Агамемнон – Клитемнестру. Когда троянский воин осквернил честь Елены, под началом Агамемнона собралось войско и выступило на Трою, объявивши войну. Но Артемида воспротивилась действиям Агамемнона, и что б задобрить богиню и получить попутный ветер для кораблей с войском, предсказатель просит принести богине жертву – молодую дочь Агамемнона Ифигению. Переборов отцовскую любовь, Агамемнон приказывает принести в жертву дочь, но богиня Артемида, пожалев Ифигению, забрала её к себе, а корабли получили попутный ветер. На берегу, в ожидании царя-детоубийцы, осталась жена Климнестра, что б убить мужа по возвращению.

В желании мести Клименестра находит себе компаньона Эгисфа. В период ожидания мужа она стают любовниками. Спустя десять лет, дождавшись, они его жестоко убивают, накинув на него ковер и зарубив топором. Эгисф и Климинестра стают правителями Аргоса, а своего сына Ореста мать отправляет в Фокиду, подальше от Эгисфа, что б тот не унаследовал участь отца.

Когда Орест вырос, он возвращается а Аргос с целью отомстить за смерть отца. Его поддерживает друг Пилад. Под видом посланников они проникают в царские покои, где холоднокровно исполняют задуманное: сперва убивают отчима – Эгисфа, а после и мать. Орест стаёт безнаказанным за свои злодеяния, и совершить правосудие берутся богини мщения Эриннии. Защиту Орест идет просить у Аполлона, который напутствовал его на убийства, и тот заступается за смертного. У него и Эринний начинается спор, который могут рассудить только люди, жившие в Афинах.

Суд старейшин решил, что Орест был прав и он должен быть очищен, а богини Эриннии, что б успокоились, получат святилище в Афинах, где люди их буду чтить под именем Евменид.