Научное и обыденное познание сравнительный анализ. Научное и обыденное познание. Рациональность обыденного познания: здравый смысл и рассудок

Человек без представлений об окружающем мире не сможет существовать. Обыденное знание позволяет соединить в себе мудрость многих поколений, научить каждого, как правильно взаимодействовать друг с другом. Не верите? Тогда давайте подробнее во всем разберемся.

Откуда появилось знание?

Благодаря мышлению люди веками совершенствовали свои знания об окружающей их действительности. Любая информация, которая поступает из внешней среды, анализируется нашим мозгом. Это стандартный процесс взаимодействия. Именно на нем и строится обыденное знание. К учету принимается любой результат - негативный и позитивный. Далее он связывается нашим мозгом с уже имеющимися знаниями, таким образом происходит накопление опыта. Данный процесс происходит постоянно и заканчивается только во время смерти человека.

Формы познания мира

Существует несколько форм познания мира, и в каждом названии четко прослеживается, что является основой, на которой все строится. Всего таких знаний можно выделить 5:

1. Обыденное. Считается, что именно из него берут начало все остальные методы познания мира. И это совершенно логично. Ведь данное знание является первичным и есть у каждого человека.
2. Религиозное знание. Достаточно большой процент людей познает себя через эту форму. Многие считают, что через бога можно познать себя. В большинстве религиозных книг можно встретить описание сотворения мира и узнать о механике некоторых процессов (например, о появлении человека, о взаимодействии людей и т. п.).
3. Научное. Раньше данное знание плотно соприкасалось с обыденным и часто вытекало из него как логическое продолжение. В настоящий же момент наука стала обособленной.
4. Творческое. Благодаря ему знания передаются через художественные образы.
5. Философское. Данная форма познания построена на размышлениях о предназначении человека, его месте в мире и вселенной.

Первая ступень обыденного знания

Познание мира - процесс непрерывный. И строится он на основе знаний, которые человек получает посредством саморазвития либо от других людей. С первого взгляда может показаться, что это все достаточно просто. Но это не так. Обыденное знание - это результат наблюдений, экспериментов и умений тысячи людей. Этот багаж сведений передается на протяжении веков и является результатом интеллектуального труда.

Первая ступень представляет собой знания конкретного человека. Они могут различаться. Это зависит от уровня жизни, полученного образования, места проживания, религии и многих других факторов, которые прямо или косвенно влияют на человека. Примером могут служить правила общения в конкретном обществе, знания о природных явлениях. Даже рецепт, который был прочитан в местной газете, относится именно к первой ступени. Знания, которые передаются из поколения в поколение, тоже относятся к 1-му уровню. Это жизненный опыт, который накапливался в профессиональном плане и часто именуется семейным делом. Часто рецепты по изготовлению вина считаются общесемейным достоянием и чужим людям не рассказываются. С каждым поколением к знаниям прибавляются уже новые, исходя из технологий настоящего.

Вторая ступень

К этому слою относятся уже коллективные знания. Различные запреты, приметы - все это относится к житейской мудрости.

Например, много примет до сих пор используется в области предсказания погоды. Также популярны приметы на тему «удачи/неудачи». Но стоит учитывать, что в разных странах они могут быть прямо противоположными друг к другу. В России, если черная кошка перебежала дорогу, то считается, что это к неудаче. В некоторых других странах это сулит, наоборот, большое везение. Это яркий пример обыденного знания.

Приметы, связанные с погодой, очень четко подмечают малейшие изменения в поведении животных. Науке известно более шестисот зверей, которые ведут себя по-разному. Эти законы природы формировались не одно десятилетие и даже не один век. Этот накопленный жизненный опыт используют даже в современном мире метеорологи для подтверждения своих прогнозов.

Третий слой житейской мудрости

Обыденное знание здесь представлено в виде философских представлений человека. И здесь опять будут видны различия. Житель глухой деревни, который занимается хозяйством и этим зарабатывает себе на жизнь, рассуждает о жизни иначе, чем городской обеспеченный менеджер. Первый будет думать, что главное в жизни честный, тяжелый труд, а философские представления другого будут основаны на материальных ценностях.

Житейская мудрость строится на принципах поведения. Например, что не стоит ругаться с соседями или что своя рубашка намного ближе к телу, и думать нужно в первую очередь о себе.

Примеров обыденного познания мира множество, и оно постоянно дополняется новыми закономерностями. Это связано с тем, что человек постоянно узнает что-то новое и логические связи выстраиваются сами собой. При повторении одних и тех же действий выстраивается своя картина мира.

Свойства обыденного знания

Первым пунктом идет несистематичность. Не всегда конкретный индивид готов развиваться и узнавать что-то новое. Его может вполне устраивать все, что его окружает. И пополнение обыденного знания будет происходить иногда.

Второе свойство - противоречивость. Особенно ярко это может быть представлено на примере примет. Для одного человека черная кошка, перебежавшая дорогу, сулит горе, а второму - счастье и удачу.

Третьим качеством выступает направленность не на все сферы жизни человека.

Особенности обыденного знания

К ним относятся:

1. Ориентация на жизнь человека и его взаимодействия с окружающим миром. Житейская мудрость учит, как следует вести хозяйство, как общаться с людьми, как правильно жениться/выходить замуж и многое другое. Научные знания изучают процессы и явления, связанные с человеком, но сам процесс и информация кардинально отличаются.
2. Субъективный характер. Знание всегда зависит от уровня жизни человека, его культурного развития, сферы деятельности и тому подобного. То есть конкретный индивид опирается не только на то, что ему рассказали о том или иное явлении, но также вносит и свою лепту. В науке же все подчиненно конкретным законам и может быть истолковано однозначно.
3. Направленность на настоящее. Обыденное знание не заглядывает далеко в будущее. Оно основано на имеющихся знаниях, и его мало интересуют точные науки и их развитие в дальнейшем.

Отличия научного от обыденного

Раньше эти два знания тесно переплетались друг с другом. Но сейчас научное знание отличается от обыденного достаточно сильно. Рассмотрим подробнее эти факторы:

1. Применяемые средства. В обыденной жизни обычно это поиск каких-либо закономерностей, рецептов и т. п. В науке используется специальная аппаратура, проводятся эксперименты, законы.
2. Уровень подготовки. Чтобы заниматься наукой, человек должен обладать определенными знаниями, без которых будет невозможна данная деятельность. В обычной жизни такие вещи совершенно не важны.
3. Методы. Познание обыденное обычно не выделяет какие-то конкретные способы, все происходит само собой. В науке же важна методология, и зависит она исключительно от того, какие характеристики содержит в себе исследуемый предмет и некоторые другие факторы.
4. Время. Житейская мудрость всегда направлена на настоящий момент. Наука же смотрит в далекое будущее и постоянно совершенствует получаемые знания для лучшей жизни человечества в дальнейшем.
5. Достоверность. Обыденное знание не обладает систематичностью. Информация, которая представляется, обычно образует пласт знаний, сведений, рецептов, наблюдений и догадок тысячи поколений людей. Ее можно проверить, только применяя на практике. Никакой другой способ не подойдет. Наука же содержит в себе конкретные закономерности, которые являются неопровержимыми и не требуют доказательств.

Способы обыденного познания

Несмотря на то что в отличие от науки у житейской мудрости нет определенного обязательного набора действий, все равно можно выделить некоторые методы, используемые в жизни:

1. Соединение иррационального и рационального.
2. Наблюдения.
3. Метод проб и ошибок.
4. Обобщение.
5. Аналогии.

Это основные методы, используемые людьми. Познание обыденного - процесс непрерывный, и человеческий мозг постоянно сканирует окружающую действительность.

Варианты распространения знаний

Человек может получить обыденное знание разными способами.

Первый - постоянный контакт индивида с окружающим миром. Человек подмечает закономерности в своей жизни, делая их постоянными. Делает выводы из различных ситуаций, тем самым формируя базу знаний. Эта информация может касаться всех уровней его жизни: работы, учебы, любви, общения с другими людьми, животными, везения или неудач.

Второй - средства массовой информации. В век современных технологий у большинства есть телевизор, интернет, сотовый телефон. Благодаря этим достижениям человечества всегда есть доступ к новостям, статьям, фильмам, музыке, искусству, книгам и многому другому. Посредством всего перечисленного индивиду постоянно поступает информация, которая обобщается с уже имеющимися знаниями.

Третий - получение знаний от других людей. Часто можно услышать на какие-либо действия различные поговорки. Например, «не свисти - денег в доме не будет». Либо обыденно-практическое знание может выражаться в советах, которые получает молодая девушка от матери при готовке еды. Оба примера - это житейская мудрость.

Научное и повседневное в жизни

Обыденное и научное знание об обществе тесно переплетены друг с другом. Наука «выросла» из житейских наблюдений и экспериментов. До сих пор существует так называемая примитивность, то есть научно-обыденные знания в химии, метеорологии, физике, метрологии и некоторых других точных знаниях.

Ученые могут брать некоторые допущения из обычной жизни и смотреть на их доказуемость в научной среде. Также часто научные знания сознательно упрощаются, чтобы донести их до населения. Используемые в нынешнее время термины и описания не всегда могут правильно усваиваться простыми людьми. Поэтому в данном случае обыденное и научное знание тесно переплетаются, что дает возможность каждому индивиду развиваться вместе с миром и использовать технологии современности.

В интернете часто можно найти ролики, где, например, физику объясняют практически «на пальцах», не используя сложные термины. Это позволяет популяризовать науку среди населения, что ведет к росту образованности.

Обыденное познание нацелено на познание мира вокруг. Оно стремится предвидеть результаты действий человека. Стихийно-эмпирическое.

Сравним науку и обыденное познание, чем они отличаются?

1) Обыденное познание отражает объекты, которыми человек оперирует в рамках уже сложившихся приемов практической деятельности. Наука изучает и такие фрагменты реальности, которые человек сможет осваивать в далеком будущем.

2) Наука вырабатывает специальный язык, пригодный для описания объектов, необычных с точки зрения здравого смысла. Понятия обыденного языка менее четкие, более многозначные.

3) В науке используется специальная аппаратура для экспериментального изучения объектов познания.

4) Продукты научного исследования - это научные знания, которые выражены в языке, овеществлены в исследованиях, в приборах и становятся средством дальнейшего исследования.

5) Обыденные знания не систематизированы, достоверность проверяется в обыденной практике, а научные знания проверяются в специальных экспериментах.

6) В науке существует особая проблема: выделение самого объекта исследования. Например, элементарная частица, биологический вид, электричество, химический элемент. В обыденном познании объект исследования изначально задан. Например, предметы быта, орудия труда.

7) Приемы исследования обыденного познания вплетены в повседневный опыт и субъект познания, т. е. человек, не осознает, что это приемы познания (топор в полнее себе является средством познания). В науке нужны особые методы, которые специально разрабатываются. В науке существует система методов – методология (наука о методах).

8) В обыденном познании подготовка субъекта познавательной деятельности происходит в ходе социализации, а в науке существует особая форма подготовки – образование.

9) Идеал истины как главной ценности для науки. Обыденное познание ориентируется на повторение того, что уже было.

10) Требование научной добросовестности.

Научное и обыденное познание

Стремление изучать объекты реального мира и на этой основе предвидеть результаты его практического преобразования свойственно не только науке, но и обыденному познанию, которое вплетено в практику и развивается на ее основе. По мере того, как развитие практики опредмечивает в орудиях функции человека и создает условия для элиминации субъективных и антропоморфных наслоений при изучении внешних объектов, в обыденном познании появляются некоторые виды знаний о реальности, в общем-то сходные с теми, которые характеризуют науку.

Зародышевые формы научного познания возникли в недрах и на основе этих видов обыденного познания, а затем отпочковались от него (наука эпохи первых городских цивилизаций древности). С развитием науки и превращением ее в одну из важнейших ценностей цивилизации ее способ мышления начинает оказывать все более активное воздействие на обыденное сознание. Это воздействие развивает содержащиеся в обыденном, стихийно-эмпирическом познании элементы объективно-предметного отражения мира.

Способность стихийно-эмпирического познания порождать предметное и объективное знание о мире ставит вопрос о различии между ним и научным исследованием. Характеристики, отличающие науку от обыденного познания, удобно классифицировать сообразно той категориальной схеме, в которой характеризуется структура деятельности (прослеживая различие науки и обыденного познания по предмету, средствам, продукту, методам и субъекту деятельности).

Тот факт, что наука обеспечивает сверхдальнее прогнозирование практики, выходя за рамки существующих стереотипов производства и обыденного опыта, означает, что она имеет дело с особым набором объектов реальности, не сводимых к объектам обыденного опыта. Если обыденное познание отражает только те объекты, которые в принципе могут быть преобразованы в наличных исторически сложившихся способах и видах практического действия, то наука способна изучать и такие фрагменты реальности, которые могут стать предметом освоения только в практике далекого будущего. Она постоянно выходит за рамки предметных структур наличных видов и способов практического освоения мира и открывает человечеству новые предметные миры его возможной будущей деятельности.

Эти особенности объектов науки делают недостаточными для их освоения те средства, которые применяются в обыденном познании. Хотя наука и пользуется естественным языком, она не может только на его основе описывать и изучать свои объекты. Во-первых, обыденный язык приспособлен для описания и предвидения объектов, вплетенных в наличную практику человека (наука же выходит за ее рамки); во-вторых, понятия обыденного языка нечетки и многозначны, их точный смысл чаще всего обнаруживается лишь в контексте языкового общения, контролируемого повседневным опытом. Наука же не может положиться на такой контроль, поскольку она преимущественно имеет дело с объектами, не освоенными в обыденной практической деятельности. Чтобы описать изучаемые явления, она стремится как можно более четко фиксировать свои понятия и определения.

Выработка наукой специального языка, пригодного для описания ею объектов, необычных с точки зрения здравого смысла, является необходимым условием научного исследования. Язык науки постоянно развивается по мере ее проникновения во все новые области объективного мира. Причем он оказывает обратное воздействие на повседневный, естественный язык. Например, термины "электричество", "холодильник" когда-то были специфическими научными понятиями, а затем вошли в повседневный язык.

Наряду с искусственным, специализированным языком научное исследование нуждается в особой системе специальных орудий, которые, непосредственно воздействуя на изучаемый объект, позволяют выявить возможные его состояния в условиях, контролируемых субъектом. Орудия, применяемые в производстве и в быту, как правило, непригодны для этой цели, поскольку объекты, изучаемые наукой, и объекты, преобразуемые в производстве и повседневной практике, чаще всего отличаются по своему характеру. Отсюда необходимость специальной научной аппаратуры (измерительных инструментов, приборных установок), которые позволяют науке экспериментально изучать новые типы объектов.

Научная аппаратура и язык науки выступают как выражение уже добытых знаний. Но подобно тому, как в практике ее продукты превращаются в средства новых видов практической деятельности, так и в научном исследовании его продукты - научные знания, выраженные в языке или овеществленные в приборах, становятся средством дальнейшего исследования.

Таким образом, из особенностей предмета науки мы получили в качестве своеобразного следствия отличия в средствах научного и обыденного познания.

Спецификой объектов научного исследования можно объяснить далее и основные отличия научных знаний как продукта научной деятельности от знаний, получаемых в сфере обыденного, стихийно-эмпирического познания. Последние чаще всего не систематизированы; это, скорее, конгломерат сведений, предписаний, рецептур деятельности и поведения, накопленных на протяжении исторического развития обыденного опыта. Их достоверность устанавливается благодаря непосредственному применению в наличных ситуациях производственной и повседневной практики. Что же касается научных знаний, то их достоверность уже не может быть обоснована только таким способом, поскольку в науке преимущественно исследуются объекты, еще не освоенные в производстве. Поэтому нужны специфические способы обоснования истинности знания. Ими являются экспериментальный контроль за получаемым знанием и выводимость одних знаний из других, истинность которых уже доказана. В свою очередь, процедуры выводимости обеспечивают перенос истинности с одних фрагментов знания на другие, благодаря чему они становятся связанными между собой, организованными в систему.

Таким образом, мы получаем характеристики системности и обоснованности научного знания, отличающие его от продуктов обыденной познавательной деятельности людей.

Из главной характеристики научного исследования можно вывести также и такой отличительный признак науки при ее сравнении с обыденным познанием, как особенность метода познавательной деятельности. Объекты, на которые направлено обыденное познание, формируются в повседневной практике. Приемы, посредством которых каждый такой объект выделяется и фиксируется в качестве предмета познания, вплетены в обыденный опыт. Совокупность таких приемов, как правило, не осознается субъектом в качестве метода познания. Иначе обстоит дело в научном исследовании. Здесь уже само обнаружение объекта, свойства которого подлежат дальнейшему изучению, составляет весьма трудоемкую задачу. Например, чтобы обнаружить короткоживущие частицы - резонансы, современная физика ставит эксперименты по рассеиванию пучков частиц и затем применяет сложные расчеты. Обычные частицы оставляют следы-треки в фотоэмульсиях или в камере Вильсона, резонансы же таких треков не оставляют. Они живут очень короткое время (10-22 с) и за этот промежуток времени проходят расстояние, меньшее размеров атома. В силу этого резонанс не может вызвать ионизации молекул фотоэмульсии (или газа в камере Вильсона) и оставить наблюдаемый след. Однако, когда резонанс распадается, возникающие при этом частицы способны оставлять следы указанного типа. На фотографии они выглядят как набор лучей-черточек, исходящих из одного центра. По характеру этих лучей, применяя математические расчеты, физик определяет наличие резонанса. Таким образом, для того чтобы иметь дело с одним и тем же видом резонансов, исследователю необходимо знать условия, в которых появляется соответствующий объект. Он обязан четко определить метод, с помощью которого в эксперименте может быть обнаружена частица. Вне метода он вообще не выделит изучаемого объекта из многочисленных связей и отношений предметов природы. Чтобы зафиксировать объект, ученый должен знать методы такой фиксации. Поэтому в науке изучение объектов, выявление их свойств и связей всегда сопровождается осознанием метода, посредством которого исследуется объект. Объекты всегда даны человеку в системе определенных приемов и методов его деятельности. Но эти приемы в науке уже не очевидны, не являются многократно повторяемыми в повседневной практике приемами. И чем дальше наука отходит от привычных вещей повседневного опыта, углубляясь в исследование "необычных" объектов, тем яснее и отчетливее проявляется необходимость в создании и разработке особых методов, в системе которых наука может изучать объекты. Наряду со знаниями об объектах наука формирует знания о методах. Потребность в развертывании и систематизации знаний второго типа приводит на высших стадиях развития науки к формированию методологии как особой отрасли научного исследования, призванной целенаправлять научный поиск.

Наконец, стремление науки к исследованию объектов относительно независимо от их освоения в наличных формах производства и обыденного опыта предполагает специфические характеристики субъекта научной деятельности. Занятия наукой требуют особой подготовки познающего субъекта, в ходе которой он осваивает исторически сложившиеся средства научного исследования, обучается приемам и методам оперирования с этими средствами. Для обыденного познания такой подготовки не нужно, вернее, она осуществляется автоматически, в процессе социализации индивида, когда у него формируется и развивается мышление в процессе общения с культурой и включения индивида в различные сферы деятельности. Занятия наукой предполагают наряду с овладением средствами и методами также и усвоение определенной системы ценностных ориентаций и целевых установок, специфичных для научного познания. Эти ориентации должны стимулировать научный поиск, нацеленный на изучение все новых и новых объектов независимо от сегодняшнего практического эффекта от получаемых знаний. Иначе наука не будет осуществлять своей главной функции - выходить за рамки предметных структур практики своей эпохи, раздвигая горизонты возможностей освоения человеком предметного мира.

Две основные установки науки обеспечивают стремление к такому поиску: самоценность истины и ценность новизны.

Любой ученый принимает в качестве одной из основных установок научной деятельности поиск истины, воспринимая истину как высшую ценность науки. Эта установка воплощается в целом ряде идеалов и нормативов научного познания, выражающих его специфику: в определенных идеалах организации знания (например, требовании логической непротиворечивости теории и ее опытной подтверждаемости), в поиске объяснения явлений исходя из законов и принципов, отражающих сущностные связи исследуемых объектов, и т.д.

Не менее важную роль в научном исследовании играет установка на постоянный рост знания и особую ценность новизны в науке. Эта установка выражена в системе идеалов и нормативных принципов научного творчества (например, запрете на плагиат, допустимости критического пересмотра оснований научного поиска как условия освоения все новых типов объектов и т.д.).

Ценностные ориентации науки образуют фундамент ее этоса, который должен усвоить ученый, чтобы успешно заниматься исследованиями. Великие ученые оставили значительный след в культуре не только благодаря совершенным ими открытиям, но и благодаря тому, что их деятельность была образцом новаторства и служения истине для многих поколений людей. Всякое отступление от истины в угоду личностным, своекорыстным целям, любое проявление беспринципности в науке встречало у них беспрекословный отпор.

В науке в качестве идеала провозглашается принцип, что перед лицом истины все исследователи равны, что никакие прошлые заслуги не принимаются во внимание, если речь идет о научных доказательствах.

Малоизвестный служащий патентного бюро А.Эйнштейн в начале века дискутировал с известным ученым Г.Лоренцем, доказывая справедливость своей трактовки введенных Лоренцем преобразований. В конечном счете именно Эйнштейн выиграл этот спор. Но Лоренц и его коллеги никогда не прибегали в этой дискуссии к приемам, широко применяемым в спорах обыденной жизни - они не утверждали, например, неприемлемость критики теории Лоренца на том основании, что его статус в то время был несоизмерим со статусом еще не известного научному сообществу молодого физика Эйнштейна.

Не менее важным принципом научного этоса является требование научной честности при изложении результатов исследования. Ученый может ошибаться, но не имеет права подтасовывать результаты, он может повторить уже сделанное открытие, но не имеет права заниматься плагиатом. Институт ссылок как обязательное условие оформления научной монографии и статьи призван не только зафиксировать авторство тех или иных идей и научных текстов. Он обеспечивает четкую селекцию уже известного в науке и новых результатов. Вне этой селекции не было бы стимула к напряженным поискам нового, в науке возникли бы бесконечные повторы пройденного и, в конечном счете, было бы подорвано ее главное качество - постоянно генерировать рост нового знания, выходя за рамки привычных и уже известных представлений о мире.

Конечно, требование недопустимости фальсификаций и плагиата выступает как своеобразная презумпция науки, которая в реальной жизни может нарушаться. В различных научных сообществах может устанавливаться различная жесткость санкций за нарушение этических принципов науки.

Рассмотрим один пример из жизни современной науки, который может служить образцом непримиримости сообщества к нарушениям этих принципов.

В середине 70-х годов в среде биохимиков и нейрофизиологов громкую известность приобрело так называемое дело Галлиса, молодого и подающего надежды биохимика, который в начале 70-х годов работал над проблемой внутримозговых морфинов. Им была выдвинута оригинальная гипотеза о том, что морфины растительного происхождения и внутримозговые морфины одинаково воздействуют на нервную ткань. Галлис провел серию трудоемких экспериментов, однако не смог убедительно подтвердить эту гипотезу, хотя косвенные данные свидетельствовали о ее перспективности. Опасаясь, что другие исследователи его обгонят и сделают это открытие, Галлис решился на фальсификацию. Он опубликовал вымышленные данные опытов, якобы подтверждающие гипотезу.

"Открытие" Галлиса вызвало большой интерес в сообществе нейрофизиологов и биохимиков. Однако его результаты никто не смог подтвердить, воспроизводя эксперименты по опубликованной им методике. Тогда молодому и уже ставшему известным ученому было предложено публично провести эксперименты на специальном симпозиуме в 1977 г. в Мюнхене, под наблюдением своих коллег. Галлис в конце концов вынужден был сознаться в фальсификации. Сообщество ученых отреагировало на это признание жестким бойкотом. Коллеги Галлиса перестали поддерживать с ним научные контакты, все его соавторы публично отказались от совместных с ним статей, и в итоге Галлис опубликовал письмо, в котором он извинился перед коллегами и заявил, что прекращает занятия наукой.

В идеале научное сообщество всегда должно отторгать исследователей, уличенных в умышленном плагиате или преднамеренной фальсификации научных результатов в угоду каким-либо житейским благам. К этому идеалу ближе всего стоят сообщества математиков и естествоиспытателей, но у гуманитариев, например, поскольку они испытывают значительно большее давление со стороны идеологических и политических структур, санкции к исследователям, отклоняющимся от идеалов научной честности, значительно смягчены.

Показательно, что для обыденного сознания соблюдение основных установок научного этоса совсем не обязательно, а подчас даже и нежелательно. Человеку, рассказавшему политический анекдот в незнакомой компании, не обязательно ссылаться на источник информации, особенно если он живет в тоталитарном обществе.

В обыденной жизни люди обмениваются самыми различными знаниями, делятся житейским опытом, но ссылки на автора этого опыта в большинстве ситуаций просто невозможны, ибо этот опыт анонимен и часто транслируется в культуре столетиями.

Наличие специфических для науки норм и целей познавательной деятельности, а также специфических средств и методов, обеспечивающих постижение все новых объектов, требует целенаправленного формирования ученых специалистов. Эта потребность приводит к появлению "академической составляющей науки" - особых организаций и учреждений, обеспечивающих подготовку научных кадров.

В процессе такой подготовки будущие исследователи должны усвоить не только специальные знания, приемы и методы научной работы, но и основные ценностные ориентиры науки, ее этические нормы и принципы.

Итак, при выяснении природы научного познания можно выделить систему отличительных признаков науки, среди которых главными являются: а) установка на исследование законов преобразования объектов и реализующая эту установку предметность и объективность научного знания; б) выход науки за рамки предметных структур производства и обыденного опыта и изучение ею объектов относительно независимо от сегодняшних возможностей их производственного освоения (научные знания всегда относятся к широкому классу практических ситуаций настоящего и будущего, который никогда заранее не задан). Все остальные необходимые признаки, отличающие науку от других форм познавательной деятельности, могут быть представлены как зависящие от указанных главных характеристик и обусловленные ими.

Наука и преднаука.

Научное понимание мира проходит 2 стадии: зарождающаяся наука (преднаука) и непосредственно сама наука.

Преднаука изучает вещи, с которыми человек многократно сталкивается в обыденной практике. В преднауке нет теоретического уровня, низкий уровень абстракции. Она строит простые модели вещей, позволяет предвидеть непосредственные результаты практических действий. Нет системы доказательств, существует свод правил, которым следует действовать. Преднаука решала разнообразные насущные задачи. Например, измерение площади земельного участка, вычисление объема зерна в разных емкостях, количество кирпича, долю наследства. Преднаука в химии – это приемы бальзамирования. Ориентация по звездному небу тоже проявление преднауки. Преднаука возникла в Египте, на Ближнем Востоке. Она использовала простые правила вычисления. Процессы изменения знания происходят стихийно (жрецы). Знание-таинство.

Наука – это более зрелый вариант восприятия мира. Исходные (идеальные объекты)

берутся из ранее сложившихся систем знания. Идеальный объект используется для формирования нового знания, которое можно проверять на практике. Понятие числа, арифметическое действие. В естествознании (науке) выработались гипотеза, эксперимент, процедура доказательства (Сократ-неприятие довода на веру или ссылки на авторитет). Возникает научная теория. Теория обладает предсказательной объяснительной силой.

Преднаука и развитая наука .

Степин выделяет 2 этапа: (1) преднаука (доклассический период). Относит: зачатки знаний на др. Востоке, в Греции, Риме и в ср.века до 16-17 столетий. В этот период зарождаются лишь предпосылки науки, а не наука.(2) наука в собственном смысле слова. Начинается с того момента, как формируется теория. Познание строит новую систему знаний сверху: вначале теория, затем проверяется опытным путем.

Особенности преднауки: изучает вещи с кот-ми чел. многократно сталкивался в ходе практической деят-ти - деят-ть мышление строится на основе практики; преднаука носит эмпирический хар-р: если люди оперируют с идеальными объектами - те выводятся из практики; рецепторный – все знание практически ориентировано и предстает в виде готовых практических рез-тов деят-ти; знание носило сакрально-кастовый хар-р. Носителями знания выступали жрецы, которые хранили его, не давая посторонним; догматический хар-р: процессы изменения знания протекают стихийно и очень медленно. Критичность не действует, знания принимались бездок-но.

Так в 4-м тысячелетии до н. э. Древний Египет переживал активное развитие. Основой древнеегипетского хоз-ва было ирригаци­онное земледелие. Развитие земледелия повлекло за собой развитие землемерия, как раньше называлась геометрия. Возникли и географические карты, отвечающие потребностям землемерия, т.е. геометрии. Египетские математики установили фор­му от-ния длины окружности к диаметру (то самое «пи», рав­ное 3,14). Была развита металлургия меди, медицина. В последствие эти открытия были унаследованы, либо повторены в др. Греции, Риме, в средневековой Европе.

Отличие науки от преднауки ". В науке идеальные объекты не имеют прямого отношения к практике. Наука идет от общего к частному, а преднаука – от частного к общему, т.е. основывается на практике. Кроме того, проверка установившихся знаний на практике и принципиальная возможность их опровержения для преднауки не свойственна, в науке делают эксперименты.

Наука и искусство.

И наука и искусство - это способы познания мира, но различаются они очень сильно.

Особенность науки в том, что она отражает мир с помощью понятий, абстрактных теорий, а искусство отражает мир в художественно-образной форме. В искусстве задействованы художественная фантазия и творческое мышление. Наука отражает мир в виде общего, абстрактных законов. Искусство отражает мир в виде единичных художеств образов.

Примеры явлений искусства были приведены, к сожалению, только из литературы. Единственный пример скульптуры – конная статуя Александра III. И отзыв о ней создателя-Трубецкого: «Я изобразил одно животное на другом».

Через единичное (произведение искусства) передаются общие идеи, а наука за единичными вещами пытается вскрыть общую закономерность.

Корни разности науки и искусства - разные способы восприятия. Пример: описание: «забор громкий и соленый». Никто не видит правильно. Объективное восприятие связано субъективными свойствами исследователя. Искусство выразить в понятиях принципиально не возможно, оно субъективно.

На основе объективной компоненты формируется наука и преднаука, на основе субъективной - искусство. Субъективная компонента позволяет полнее воспринимать информацию.

В искусстве главное - эстетическая выразительность, а в науке - это побочное проявление. В искусстве есть объективная информация, но ее роль в искусстве и науке разная. Конечная цель в науке - истина. Искусство отражает ценности человека - творца и его оценку. Законы в науки не зависят от эмоций человека. Понятие истины в науке и художественная правда в искусстве. Реализм ближе всего к науке. Искусство и наука отражают мир разными способами.

Леонардо да Винчи пытался создать универсальный способ познания с помощью и искусства и науки.

Современное искусство - высокотехнологично.

Искусство – это форма общественного сознания, которая отражает мир посредством худ. образа. Целью искусства является поиск худ.идеала, поиск прекрасного, воспитание худ.вкуса. Искусство имеет более исторический, более конкретный характер, чем наука. Оно носит личностно-субъективный характер как с точки зрения творца, так и с точки зрения потребителя. Ценность произведений искусства субъективна, а выводы науки – объективны. И наука, и искусство носят гносеологический характер, но не стоит смешивать науку и искусство.

И наука и искусство познают мир. Различны лишь формы отражения. Искусство отражает мир в образной форме, наука - в понятиях, законах, категориях. В науке результат познания - закон - инвариантен по отношению к человеческому познанию. В искусстве окончательный результат индивидуален. В качестве примера можно привести трагедию "Фауст" Гете. До него к образу Фауста обращались многие авторы, но лишь "Фауст" Гете стал шедевром.

Наука - это строгая, непротиворечивая система знаний - закономерностей, законов, категорий, - отражающая окружающий нас мир. Искусство - это отражение образное, интуитивное. Бывает, что некоторые научные задачи решаются на интуитивном уровне. В этом случае наука приобретает черты искусства.

Предмет и задачи методологии научного познания

Методология научных исследований

1. Предмет и задачи методологии научного познания. . . . . . . 4

1.1. Обыденное и научное знание. . . . . . . . . . . . . . 4

1.2. Предмет методологии науки. . . . . . . . . . . . . . 7

2. Научная проблема. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 13

2.1. Выбор и постановка научных проблем. . . . . . . . . . 13

2.2. Разработка и решение научных проблем. . . . . . . . . 16

2.3. Классификация научных проблем. . . . . . . . . . . . 20

3. Методы эмпирического исследования. . . . . . . . . . . . . 23

3.1. Наблюдение. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 23

3.2. Эксперимент. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30

3.3. Измерения. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 43

4. Гипотеза и индуктивные методы исследования. . . . . . . . . 51

4.1. Гипотеза как форма научного познания. . . . . . . . . 52

4.2. Гипотетико-дедуктивный метод. . . . . . . . . . . . . 58

4.3. Математическая гипотеза. . . . . . . . . . . . . . . 64

4.4. Требования, предъявляемые к научным гипотезам. . . . 69

4.5. Некоторые методологические и эвристические принципы построения гипотез. .77

4.6. Методы проверки и подтверждения гипотез. . . . . 88

5. Законы и их роль в научном исследовании. . . . . . . . . . 93

5.1. Логико-гносеологический анализ понятия «научный закон» 94

5.2. Эмпирические и теоретические законы. . . . . . . . . 104

5.3. Динамические и статистические законы. . . . . . . . 109

5.4. Роль законов в научном объяснении и предсказании. . 115

6. Методы анализа и построения теорий. . . . . . . . . . . . 126

6.1. Основные типы научных теорий. . . . . . . . . . . . 127

6.2. Цель, структура и функция теории. . . . . . . . . . 130

6.3. Гипотетико-дедуктивный метод построения теории. . . 134

6.4. Аксиоматический способ построения теории. . . . . . 137

6.5. Математизация теоретического знания. . . . . . . . . 140

Процесс познания в науке можно анализировать с различных точек зрения: философской и социологической, психологической и феноменологической, исторической и логической, гносеологической и методологической. Нас будет интересовать прежде всего методологическая сторона познания. Поскольку проблемы методологии теснейшим образом связаны с философией и логикой, при обсуждении методов науки мы постоянно будем обращаться к понятиям и принципам логики и диалектики.

Но это, разумеется, не исключает, а скорее предполагает специальное изучение тех общенаучных приемов и средств исследования, с помощью которых достигается новое знание в науке.

Научное познание по сути дела представляет исследование, которое характеризуется своими, особыми целями, а главное-методами получения и проверки новых знаний. Необходимость в специальном анализе методов науки станет яснее, если мы предварительно рассмотрим особенности, которые отличают научное знание от обыденного, а утверждения науки - от мнений так называемого здравого смысла.

Научное знание всегда отличается последовательным и систематическим характером. Не говоря уже о математике и точных науках, где большинство утверждений логически выводится из немногих исходных посылок, даже в так называемых эмпирических науках сравнительно редко встречаются отдельные, изолированные обобщения или гипотезы.(Под эмпирическими обычно понимают науки, в существенной степени опирающиеся на такие опытные методы исследования, как наблюдение, эксперимент и измерение). Как правило, такие обобщения входят в науку лишь тогда, когда они согласуются с другими имеющимися в ней утверждениями и обобщениями. В конечном итоге их стараются получить логически из более широких обобщений, принципов и допущений.

Наука, на какой бы ступени развития она ни находилась, тем и отличается от обыденного знания, что представляет собой не простую совокупность «сведений» о мире, «набор» информации, а определенную систему знаний. Научное исследование является целенаправленным познанием, результаты которого выступают в виде системы понятий, законов и теорий.

Известно, что задолго до возникновения науки люди приобретали достаточно надежные знания о свойствах и качествах предметов и явлений, с которыми они сталкивались в своей повседневной практической жизни.

И сейчас мы немало узнаем с помощью обыденного знания. Это свидетельствует о том, что научное знание не отделено непроходимой стеной от обыденного: и научное и обыденное познание в конечном итоге стремятся к достижению объективно истинного знания, опираются на факты, а не на веру.

Нередко, отмечая качественное отличие научного знания от обыденного, забывают о связи, существующей между ними, не учитывают того, что наука возникла из обыденного знания. Это не раз подчеркивали сами ученые.

Правда, иногда при этом допускается другая крайность, когда научное знание рассматривается только как усовершенствованное обыденное знание. Этот взгляд защищал, например, известный английский ученый Томас Гексли. «Я верю, - писал он, - что наука есть не что иное, как тренированный и организованный здравый смысл. Она отличается от последнего точно так же, как ветеран может отличаться от необученного рекрута».

Однако наука не является простым продолжением знаний, основанных на здравом смысле. Она представляет познание особого рода, со своими специфическими средствами, методами и критериями. Прежде всего, в отличие от обыденного знания наука не ограничивается нахождением новых фактов и результатов, а либо стремится объяснить их с помощью существующих гипотез, законов и теорий, либо специально вырабатывает для этого новые теоретические представления. Эта отличительная особенность науки дает возможность лучше понять систематический, последовательный и контролируемый характер научного знания. Действительно, чтобы объяснить то или иное явление, необходимо располагать определенной теоретической системой или, в крайнем случае, гипотезой, из которых суждение о данном явлении получается в качестве логического следствия. Но чтобы получить такое следствие, надо предварительно установить логическую взаимосвязь между различными суждениями, обобщениями и гипотезами, а самое главное располагать такими законами, принципами, гипотезами или допущениями, которые могут служить в качестве посылок для логического вывода менее общих суждений той или иной науки. Систематический и последовательный характер научного знания в значительной мере обусловлен именно тем, что наука не просто регистрирует эмпирически найденные факты и результаты, а стремится объяснить их. Точное оперирование понятиями, суждениями и умозаключениями позволяет также лучше контролировать результаты научного исследования.

Однако никакая систематизация и организация знания не будут составлять науки, если они не будут сопровождаться созданием новых понятий, законов и теорий.

Именно с их помощью как раз и удается не только объяснить уже известные факты и явления, но и предсказать факты и явления неизвестные. Такие предсказания в некоторой мере можно осуществить уже с помощью простейших эмпирических обобщений, какими являются, например, предсказания погоды по целому ряду примет.

Гораздо более точные количественные предсказания можно получить с помощью эмпирических законов науки. Так, закон Бойля - Мариотта дает возможность по заданному объему газа численно определить давление, а зная закон Шарля, можно предсказать, насколько увеличится объем данной массы газа при его нагревании.

Подобного рода эмпирические законы и обобщения, с которых начинается любая наука, в лучшем случае могут объяснить и предсказать определенные факты исследуемой области. Но сами эти законы в свою очередь требуют объяснения: почему именно с уменьшением объема газа увеличивается его давление или с повышением температуры увеличивается его объем? Ответ на этот вопрос требует выдвижения той или иной гипотезы о внутреннем механизме исследуемых зависимостей. Создание кинетической теории, базирующейся на допущении существования хаотического движения мельчайших частиц вещества - молекул, дало ответ на указанные вопросы.

Часто отличие науки от обыденного знания видят в том, что ученый имеет дело преимущественно с так называемыми ненаблюдаемыми объектами, такими, как «элементарные» частицы в физике или гены в биологии. Здесь подмечена существенная особенность процесса научного познания - раскрытие сущности исследуемых явлений. Поскольку сущность не лежит па поверхности явлений, для ее раскрытия приходится вводить абстракции и идеализации, обращаться к гипотезам и теориям.

В обыденном знании хотя и прибегают к догадкам и предположениям, но, во-первых, они касаются непосредственно наблюдаемых вещей и событий, во-вторых, эти догадки никогда не контролируются специальной техникой, не говоря уже о постановке особых экспериментов.

Наука даже на эмпирической стадии исследования руководствуется теми или иными теоретическими представлениями и контролирует свои гипотезы с помощью специальных приборов и инструментов, которые в свою очередь сконструированы на основе определенных теоретических принципов.

Любая достаточно зрелая наука представляет систему теорий, которые объединяют в единое целое её исходные принципы, понятия и законы вместе с твердо установленными фактами. Именно благодаря систематичности, обоснованности и контролируемости выводы науки отличаются наибольшей надежностью и проверяемостью, тогда как обыденное знание, а тем более вера или мнение, в значительной мере субъективно и ненадежно.

Однако, как бы ни было важно подобное различие, его нельзя абсолютизировать.

Важнейшей предпосылкой обыденного знания является его подчиненность решению непосредственных, узкопрактических задач, вследствие чего оно не может создавать такие абстрактные модели и теории, с помощью которых познаются глубокие, внутренние особенности и закономерности явлений.

Обычно когда сравнивают научное познание с обыденным, то существенное различие между ними видят прежде всего в тех способах и средствах, с помощью которых достигается знание в науке и повседневной жизни.

Надежность, систематичность и контролируемость научных знаний обеспечивается с помощью специальных и общих методов исследования, в то время как обыденное знание довольствуется рутинными правилами, опирающимися на «здравый смысл», и простейшими индуктивными обобщениями непосредственно воспринимаемых предметов и явлений.

В самом общем смысле метод представляет некоторую систематическую процедуру. Эта процедура может состоять из последовательности повторяющихся операций, применение которых в каждом конкретном случае либо неизменно приводит к достижению поставленной цели, либо такая цель достигается в подавляющем большинстве случаев. Но такая характеристика метода может быть применена к тем операциям практического и теоретического рода, правила которых носят весьма элементарный характер. Подобные правила, указывающие строго фиксированный порядок действия для решения задач теоретического или практического характера, можно уподобить алгоритмам математики. Известно, что, располагая алгоритмом, мы всегда можем решить ту или иную задачу. Например, если нам заданы числа, то мы можем найти их наибольший общий делитель. Но из математики мы знаем, что далеко не все ее проблемы допускают алгоритмическое решение: в противном случае математика вполне заменила бы машина.

Сложные, серьезные проблемы науки меньше всего поддаются алгоритмизации, и поэтому их решение нельзя свести к применению каких-то готовых правил и рецептов.

Научное исследование не ведется вслепую, оно не сводится к непрерывной цепи догадок. Даже в повседневном познании мы в какой-то мере предварительно отсеиваем явно неправдоподобные догадки. При выдвижении гипотез, поиске законов, построении и проверке теорий ученый руководствуется определенными приемами, правилами и способами исследования, которые в своей совокупности и характеризуют метод исследования. Хотя такие методы и не гарантируют достижение истины, тем не менее, они в значительной мере облегчают ее поиски, делают их более систематичными и целенаправленными.

Большинство специальных проблем конкретных наук и даже отдельные этапы их исследования требуют привлечения специальных методов решения. В эмпирических науках для этого приходится обращаться также к специальной технике наблюдения, эксперимента и измерения.

Разумеется, частные методы решения конкретных научных проблем имеют весьма специфический характер.

Естественно поэтому, что такого рода методы изучаются, разрабатываются и совершенствуются в конкретных, специальных науках.

В отличие от этого общие методы пауки используются на всем протяжении исследовательского процесса и в самых различных по предмету науках. Кроме них существуют также методы, которые применимы лишь в более или менее родственных науках или же на определенной стадии процесса познания. Такие методы также выходят за рамки частных наук.

Специальные методы и технику, которые используются в частных науках, можно рассматривать как тактику исследования. Она может не раз меняться в зависимости от характера исследуемых проблем, отдельных этапов их решения, новых выявленных возможностей и т.п. Общие же методы науки сохраняют свое значение для целого множества проблем в самых различных науках, ибо они скорее указывают направление и общий подход к исследуемым проблемам, чем конкретные способы их анализа и решения. Поэтому с известным основанием их можно отождествить со стратегией исследования.

Общеизвестно, что задолго до возникновения науки люди приобретали необходимые им знания о свойствах вещей и явлений, с которыми они сталкивались, непосредственно в процессе своей практической деятельности. И сейчас немало нового для себя мы узнаем с помощью обыденного познания. Подчеркивая отличие научного знания от обыденного, иногда не обращают внимания на преемственность и связь между ними. Эта связь состоит прежде всего в том, что обе эти формы познания имеют общую цель - дать объективно верное знание о действительности. Поэтому они опираются на принцип реализма, который в обыденном сознании ассоциируется с так называемым здравым смыслом. Хотя понятие здравого смысла не является точно определенным и меняется со временем, тем не менее, в его основе лежит представление об объективно реальном существовании окружающего мира. Именно здравый смысл дает возможность отличать реальное от иллюзий, действительное от кажущегося, и поэтому отвергает наличие каких-либо сверхестественных сил в природе. Рассуждения в рамках здравого смысла, как и науки, ставят своей целью достижение объективной истины, и, следовательно, они должны опираются на те же законы традиционной логики, которые обеспечивают последовательный и непротиворечивый характер мышления. Однако, если в науке эти законы применяются вполне сознательно и могут быть использованы для раскрытия ошибок в рассуждении или аргументации, то в обыденном познании они усваиваются и используются стихийно. Поэтому в более тонких и сложных рассуждениях возникающие ошибки без логики не могут быть быстро обнаружены, а главное - раскрыты причины их появления. Тоже самое можно сказать о других критериях, способах и методах познания, которые отличают науку от обыденного и стихийно-эмпирического познания.

Обыденное познание, как известно, носит фрагментарный характер, его суждения не связаны друг с другом, а заключения представляют собой изолированные обобщения тех или иных результатов случайных наблюдений и потому они не объединены в целостную систему. Самое же главное состоит в том, что знания, существующие в обыденном и практическом познании, не используют ни абстрактных, теоретических методов исследования, ни надежных способов их проверки и обоснования. Можно было бы поэтому дать чисто отрицательное определение обыденному познанию путем отрицания всех тех особенностей, которые присущи науке. Но в таком случае исчезла бы всякая связь и преемственность между научным и обыденным познанием, а сама наука появилась бы на пустом месте, из ничего.

Преемственность между обыденным знанием и наукой, здравым смыслом и критическим мышлением науки состоит в том, что научное мышление, хотя и возникает на основе предположений здравого смысла, но в дальнейшем эти предположения подвергаются уточнению, исправлению или замене другими положениями. Так, обыденное представление о движении Солнца вокруг Земли, вошедшее даже в систему мира Птолемея, или вера в то, что земная поверхность представляет плоскость и другие им подобные, были подвергнуты критике и заменены научными положениями. В свою очередь, здравый смысл также не остается неизменным, ибо со временем постепенно включает в свой состав прочно утвердившиеся в науке истины.

По-видимому, именно эта связь и преемственность между наукой и обыденным познанием служит иногда основанием для крайних заявлений, когда научное знание рассматривается только как усовершенствованное обыденное знание. Такого мнения придерживался, например, известный английский биолог-эволюционист Томас Гекели (1825-1895). «Я верю, - писал он, - что наука есть не что иное, как тренированный и организованный здравый смысл. Она отличается от него точно так же, как ветеран - от необученного рекрута».

Нетрудно, однако, понять, что наука не является простым продолжением и усовершенствованием знаний, основанных на здравом смысле. Скорее, познание, основанное на здравом смысле, может служить исходным пунктом или началом для возникновения качественно нового, критически-рационального научного знания. В этой связи заслуживает внимания точка зрения Карла Поппера, подчеркивавшего, что «наука, философия, рациональное мышление - все начинают со здравого смысла» .

В связи с этим кажется мало убедительной и необоснованной тенденция резкого противопоставления науки обыденному познанию, отрицания какой-либо связи между ними. Эта тенденция наиболее ярко проявилась в неопозитивистской концепции демаркации научного знания от ненаучного и псевдонаучного знания.

Проблема демаркации ставила своей целью найти окончательные и безошибочные критерии, с помощью которых можно было бы отделить научные знания от метафизических, ненаучных и псевдонаучных знаний. Но для этого необходимо было найти прежде всего способы проверки самих научных знаний, т.е. ее суждений, гипотез и теорий. Когда зашла речь о том, какими специфическими способами достигается такая проверка, то мнения здесь разошлись. Если суммировать эти мнения, то можно выделить две основные группы. Сторонники эмпиризма, к которым примыкают также логические позитивисты, считают, что гипотезы и теоретические системы науки должны проверяться с помощью критерия подтверждения. Чем больше и разнообразнее будут факты, подтверждающие гипотезу, тем более правдоподобной, или вероятной, она должна считаться. Нетрудно понять, однако, что будущие опыты и вновь открытые факты могут опровергнуть не только отдельную гипотезу, но и теоретическую систему, которая раньше представлялась достоверно истинной. Почти три столетия никто не сомневался в истинности законов и принципов классической механики Галилея - Ньютона, но в XX столетии появилась теория относительности Эйнштейна, которая указала на новые факты, исправившие прежние представления о пространстве, времени и гравитации. Несколько позднее возникшая квантовая механика открыла совершенно новые законы движения в мире мельчайших частиц материи. Этот исторический опыт развития науки учит нас, что не только к гипотезам, но даже к фундаментальным теориям науки не следует подходить как к непреложным, абсолютно достоверным истинам. Поэтому и критерий подтверждения не следует рассматривать как абсолютный, так как рост и развитие познания происходит диалектически - от менее достоверных и неполных истин к истинам более достоверным и полным.

Проверку гипотезы на истинность посредством подтверждения ее фактами принято называть верификацией. Логические позитивисты, выдвинувшие верификацию в качестве единственного критерия научного характера знания, считают, что с его помощью можно разграничить не только суждения эмпирических наук от неэмпирических, но и осмысленные суждения от суждений бессмысленных. К таким бессмысленным суждениям они относили прежде всего утверждения философии, которую в западной литературе именуют метафизикой. Хотя непосредственно верифицировать фактами можно действительно лишь суждения эмпирических наук, но совершенно необоснованно считать все другие, не верифицируемые суждения, бессмысленными. Если придерживаться такого подхода, тогда придется объявить бессмысленными и все суждения чистой математики. Более того, поскольку общие законы и теории естественных наук также нельзя непосредственно верифицировать с помощью эмпирических фактов, то и они оказываются бессмысленными. Впоследствии логические позитивисты попытались избежать таких крайних выводов, тем не менее поставленная ими цель точного определения критерия демаркации не была достигнута. Все эти и другие недостатки, связанные с абсолютизацией критерия верификации, в конечном счете, обусловлены эмпирической и антидиалектической позицией логических позитивистов. Как и их ранние предшественники (О. Конт, Д.С. Милль и другие), они признают надежным только эмпирическое знание и поэтому стремятся свести к нему теоретическое знание, которое некоторые их сторонники считают результатом чисто спекулятивного мышления. Сами логические позитивисты ясно сознавали, что они продолжают развивать концепцию эмпиризма, дополнив ее логическим анализом структуры науки. Не случайно поэтому их причисляют как к эмпирическим, так и к логическим позитивистам.

Пожалуй, одним из первых резко выступил против критерия верификации Карл Поппер, когда он жил еще в Вене и присутствовал на заседаниях Венского кружка. Указывая на логически некорректный характер верификации, Поппер выдвинул в качестве критерия научности эмпирических систем возможность их опровержения, или фальсификации, опытом. Этот критерий с логической точки зрения является безупречным, так как опирается на правило, известное в логике как modus tollens, опровержения гипотезы при установлении ложности ее следствия. В то время как подтверждение гипотезы ее следствиями обеспечивает лишь вероятность ее истинности, ложность следствия опровергает, или фальсифицирует, саму гипотезу. Эта принципиальная возможность фальсиируемости гипотез и теоретических систем и была принята Поппером в качестве подлинного критерия их научности. Такой критерий, по его мнению, давал возможность, во-первых, отличать эмпирические науки от неэмпирических наук (математики и логики); во-вторых, он не отвергал философию как псевдонауку, а лишь показывал ее абстрактный, неэмпирический характер; в-третьих, он отделял подлинные эмпирические науки от псевдонаук (астрология, фрейдизм и другие), предсказания которых не поддаются опровержению из-за неясности и неопределенности их следствий. Учитывая эти обстоятельства, Поппер называет свой критерий фальсифицируемости подлинным критерием демаркации, или разграничения, действительных наук от псевдонаук.

«Если мы хотим избежать позитивистской ошибки, заключающейся в устранении, в соответствии с нашим критерием демаркации, теоретических систем естествознания, то нам, - указывал он, - следует выбрать такой критерий, который позволял бы допускать в область эмпирической науки даже такие высказывания, верификация которых невозможна. Вместе с тем я, конечно, признаю некоторую систему эмпирической, или научной, только в том случае, если имеется возможность опытной ее проверки. Исходя из этих соображений, можно предположить, что не верифицируемостъ, а фальсифицируемость системы следует рассматривать в качестве критерия демаркации» .

Такой чисто отрицательный подход к критериям научности и демаркации, хотя и является корректным с чисто формальной точки зрения, тем не менее вряд ли приемлем методологически, а тем более эвристически. Начиная научный поиск, ученый либо уже располагает фактами, которые нельзя объяснить с помощью старой теории, либо пытается подтвердить возникшую у него идею или предположение посредством некоторых фактов. В любом случае он никогда не начинает с совершенно необоснованной гипотезы, пытаясь ее опровергнуть и не действует методом проб и ошибок, как пытается представить процесс научного исследования Поппер.

Не подлежит сомнению, что догадки, предположения и гипотезы, предложенные для решения определенной проблемы, нуждаются в критическом анализе и в этом отношении метод рациональной критики Поппера заслуживает внимания. При этом критика должна распространяться не только на сформулированные предположения и гипотезы, но также на те аргументы, доводы и основания, на которые они опираются. В реальном научном исследовании верификация и фальсификация выступают в нерасторжимом единстве, они взаимодействуют и влияют друг на друга. Таким образом, не противопоставление фальсификации верификации, а их взаимосвязь и взаимодействие дают более полное и адекватное представление о критериях научности.

Критерии демаркации, которые мы рассмотрели выше, дают возможность отделить научное знание прежде всего от псевдонаучного. Однако научное познание руководствуется не только такими критериями, но также определенными идеалами и нормами исследования, которые способствуют более эффективному достижению ее целей и задач. В идеалах науки выражаются ценностные ориентации научного исследования, ее цели и возможные способы их достижения. Очевидно, что с развитием науки, важнейшими ее новыми успехами, возникновением новых средств и методов исследования меняются и ценностные ориентации и особенно методы и нормы научного исследования, хотя на всех этапах развития исследования остаются инвариантными ориентация на поиск объективной истины, обоснованность полученных результатов и возможность их проверки.

Рассмотренные выше критерии демаркации страдают тем общим недостатком, что они не учитывают преемственности научного знания. Дело в том, что научное знание нельзя рассматривать как беспредпосылочное знание, ибо оно возникает на основе обыденного познания и поэтому не может абсолютно противопоставляться последнему. Попытки многих философов, в частности, Рене Декарта построить научное знание на таких положениях, которые с самого начала исключали бы любые предпосылки и были бы совершенно бесспорными и очевидными, оказываются, во-первых, явно недостижимыми, во-вторых, ориентируются на субъективизм, так как считают наиболее надежным субъективный опыт. Известно, что Р. Декарт подверг сомнению все, кроме собственного мышления и существования: «cogito,ergo sum» - «мыслю, следовательно, существую» - это знаменитое изречение достаточно ясно характеризует его субъективистскую позицию в теории познания. Однако на очевидности и субъективном опыте нельзя построить никакого надежного знания. Ведь то, что одному кажется очевидным, другому представляется неочевидным и даже спорным.

Наука, хотя и начинает с анализа предположений здравого смысла обыденного и стихийно-эмпирического познания, не отличающихся особой надежностью и обоснованностью, в процессе своего развития подвергает их рациональной критике, используя для этого специфические эмпирические и особенно теоретические методы исследования, и тем самым достигает прогресса в понимании и объяснении изучаемых явлений. Поскольку наука вообще, и научное исследование в частности, представляют собой особую целенаправленную деятельность по производству новых, надежно обоснованных знаний, постольку они должны располагать своими специфическими методами, средствами и критериями познания. Именно эти особенности отличают науку, как от повседневного знания, так и других вненаучных его форм.

Главное, что отличает науку от обыденного познания, в конечном счете обусловлено ориентацией науки на изучение объективных закономерностей реального мира, для поиска и открытия которых она использует специальные и общие методы исследования реального мира.

• Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. М., 2002. С. 41.
• Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С. 62-63.

Научное познание является определяющим элементом науки как социальной категории. Именно оно превращает ее в инструмент объективного отражения мира, объяснения и предсказания механизмов окружающей природы. Говоря о научном познании, часто его сравнивают с обыденным. Принципиальнейшим различием, которое имеют научное и ненаучное познание, является стремление первого к объективности взглядов, критическому осмыслению предлагаемых теорий.

Уровни познания

Обыденное познание является первичной, базовой формой познавательной деятельности человека. Оно

присуще не только детям в период активных стадий социализации, но и вообще людям на протяжении всей жизни. Благодаря обыденному познанию человек приобретает знания и навыки, необходимые в ежедневной жизни и деятельности. Часто эти знания обусловлены эмпирическим опытом, однако совершенно не имеют никакой систематизации и тем более теоретического обоснования. Все мы знаем, что нельзя прикасаться к оголенным проводам под напряжением. Однако это вовсе не означает, что каждый из нас ориентируется в законах электродинамики. Такое знание выражается в форме житейского опыта и здравого смысла. Часто оно остается поверхностным, но достаточным для нормальной жизнедеятельности в обществе. Научное познание и научное знание - совершенно иные. Здесь неприемлемы недосказанность и непонимание процессов (общественных, экономических, физических). В этой сфере необходима теоретическая обоснованность, выведение закономерностей и предсказание последующих событий. Дело в том, что научное познание имеет своей

целью всестороннее общественное развитие. Глубокое понимание, систематизация процессов во всех касающихся нас сферах и выведение закономерностей помогают не просто укротить их, но и развить, избежать ошибок в дальнейшем. Так, экономическая теория предоставляет возможность предвидеть и смягчить процессы инфляции, избежать экономических и социальных депрессий. Систематизация исторического опыта дает нам понимание общественной эволюции, происхождения государства и права. А научное познание в области физики уже привело человечество к укрощению энергии атома и полетам в космос.

Критерий Поппера

Важнейшим элементом этой системы является так называемая фальсифицируемость теории. Научное познание предполагает, что любое высказанное предположение должно также допускать практические пути своего опровержения или подтверждения. Так, например, автор концепции Карл Поппер

предлагал в качестве примера психоанализ Зигмунда Фрейда. Проблема в том, что с этих позиций можно объяснить абсолютно любое поведение личности. Как, впрочем, так же успешно и с позиций ряда других психологических подходов. А значит, невозможно ответить, кто прав. В этом случае теория нефалисифицируема и не может являться строго научной. В то же время теория о том, что небо - твердь, вполне может быть проверена. И как бы абсурдно она в наш век ни звучала, может быть названа научной теорией.

Историческая судьба познания

Вместе с тем научное познание, как демонстрируют современные исследования, не может возникнуть в строгом традиционном обществе. Во многих цивилизациях в человеческой истории критический взгляд на мир просто подавлялся жесткой системой авторитарной власти и религиозных догматов. Многочисленные тому примеры: и государства древнего и средневекового востока (Индия, Китай, мусульманский мир), и средневековой Европы, - для мировоззрения которых было совершенно неприемлемо оспаривание божественной сущности происхождения мира, человеческого общества, государственной власти, сложившихся иерархических отношений и так далее.